Повесть Павла Апушева о Петре Гаврилове Часть 3

1-10 Части

11-20 Части 

21.

Перед обедом Петр пошел к свинарнику. Как только он открыл двери, кто-то веселым голосом крикнул: "Вау!"

За стояком, смеясь, стояла Маруся. Она нарочно спряталась там, чтобы напугать Петра.

- Айда, поймай меня! - сказала она, стукнув "абак", а сама убежала вглубь абзара. Петр догнал ее со скоростью кошки в три-четыре прыжка и двумя руками обхватил за талию.

- Ты только крепко не держи, - сказала Маруся кокетливо, - у меня талия тонкая, сломается.

- Я только мальчишек сильно хватаю, девочки же они мягкотелые, поэтому быстро чувствуют боль.

- Айда, теперь я тебя буду догонять, стукни меня "абак"!

Петр стукнул Марусю и побежал к воротам. Маруся, видя, что не догонит его, сняла одну калошу и кинула в спину Петра.

- Поймала, поймала, раз калоша попала, все равно считается, что поймала,- закричала Маруся, хлопая в ладоши и подпрыгивая. Они, слегка подталкивая друг друга, вышли на улицу.

- В обед свиней будем вместе кормить, ладно? - сказала Маруся, - быстрее работу закончишь. За ягодами сходим. На опушке леса земляники, если бы ты видел, так много, такие крупные, с яичный желток!

- Петька!

Это его с мостика площадки мельницы окликнул Василий. Петр с одного взгляда узнал подростков, стоявших около Василия. Это были его старший брат Сергей и Фёдор.

- О-о, приехали брат и мой друг,- сказал Петр Марусе и побежал к мостику. Не отстала от него и Маруся.

… Полуденную работу они выполняли вчетвером. Маруся из бочки воду носила. Сергей занес хвою, разложил её для подстилки свиньям. Петр с Федором размешали картофель, сваренный в котле бани, с мукой, полученное тесто разлили свиньям в кормушки. Федор с восхищением смотрел на дом дяди Степана. Дом небольшой, но еще издалека видно, что здесь поработала рука мастера. Приятно смотрится дощатая крыша. Карниз вырезан узорчато. А узор наличников напоминает вышивку калфака-кокошника.

Маруся успела рассказать матери о гостях. Мальчиков на лестнице встретила тетя Варя.

На столе был накрыт обед. Катык, ржаной хлеб с поджаристой корочкой, и суп-лапша с накрошенным зеленым луком. Гости, не дожидаясь уговоров, поели. Петр и Федор все смотрели на ружье, висевшее на стене. Ружье! Человек с ружьем! Ружье - это верный спутник человека. Вон лесник в Альведино. Так как у него есть ружье, он и ночью в лесу ходит один.

Дядя Степа после обеда разрешил Марусе и Петру сводить гостей за ягодами. Мальчишек он особенно любит. Наверное, потому, что у него нет сына. Маруся у них единственный ребенок.

Маруся сбегала в дом попа и пригласила его дочь Таню пойти за ягодами. Она тихонько прошептала Петру: "Я нашла подружку и для твоего товарища Феди". Сама весело так хихикнула. Что Сергей глухонемой, она уже поняла.

Они перешли через мост и, пройдя луг, оказались на опушке леса. Мальчишки, пока шли по дороге, нашли себе занятие. Срезав острым ножом Федора прутья, соорудили три лука и три стрелы, организовали соревнования по стрельбе. Маруся и Таня бежали за летящими со свистом стрелами, найдя их, возвращали ребятам. Через некоторое время стрельба ребятам надоела. Когда дошли до ивняка, они срезали потолще иву и из коры сделали горн. На один конец горна пристроили свисток. Громкие звуки горна прозвучали над ивняком.

- И нам сделайте, и нам! - попросили девочки.

- Для девочек это не подходит, - сказал Петр,- сейчас дудочку сделаем.

Срезав борец высокий с полым стволом, сделали дудочку - курай. Звуки курая нежные, мелодичные. Ребята сделали и девочкам по кураю.

У Петра и Федора была привычка: оказавшись на лоне природы, на свободе, начинали петь. Они любили петь протяжные рекрутские песни. Перестав играть на курае, ребята перешли к песням:

Кто же это топит баню,

Искры летят в небеса.

Ох, покинешь родную землю,

И три дня как годы тянутся.

Хотя девочкам татарские слова были непонятны, вроде, мелодия им понравилась. Стали просить:

- Еще, еще!

- Мы поем солдатскую песню, когда ее поют, все люди должны идти в обнимку, - сказал Петр, - Давайте мы тоже вместе.

Девочки переглянулись и засмеялись, о чем-то пошептались. Потом Маруся Петра, а Таня Федора взяли под руки. Ребята Сергея поставили между собой и перешли на песню "Алмагачы" ("Яблоня"):

Скосите яблоневый сад,

Если коса острая.

Как волна речная плещется,

Так и у нас душа волнуется.

- Теперь ваша очередь! - сказал Петр девочкам.

Девочки тоже не заставили себя уговаривать. Запели "Деревенские частушки" Такие же песни поют русские дети в Альведино.

- Знаете, парни, - сказала Таня, - вы нас научите петь татарские песни, а мы вас - русские песни. У меня есть толстая тетрадь для песен.

Федор взял на себя задание записать татарские песни. У дяди Максима и тети Ульяны каких только народных песен нет.

Опушка леса радужно встретила молодежь. Когда все досыта наелись ягод, быстро наполнили туесок и кружки. А когда мальчики начали собираться домой, у девочек не было желания даже трогаться.

- Давайте играть в прятки, - сказала Таня, - когда бывает много народу интересно играть.

И игра в прятки слегка утомила их. Но азарт игры не утихал. По дороге домой, положив ягоды на землю, играли то в догонялки, то водили хоровод.

- С умными ребятами играть интересно, - сказала Таня, - к сожалению, на нашей улице все ребята зловредные.

- Они ведь не знают, как мы деремся с ребятами из деревни Пырнай! - прошептал Петр Федору

- Эй, если бы они были без камней, мы их даже за мусор не считали!

Ребята, когда вернулись в дом дяди Степана, досыта напились катыка.

Дядя Степан приготовил Сергею узел, куда было насыпано целое ведро муки.

- Вдвоем как-нибудь унесете, - сказал он, засовывая им в карманы по ломтику хлеба. И гостинцам, купленным Петром в магазине, нашлось место. Петр, Маруся и Таня проводили гостей до подножия горы.

22.

Вечером дядя Степан и Петр во дворе смазывали ось телеги. В воротах показался взволнованный Василий.

- Дядя Степан! Мельница плохо работает. Жернова еле-еле крутятся, - сказал он, вытирая пот со лба концом рукава.

- Снизу вода поднимается?

- Да. На мерной доске она поднялась на два деления.

- Это дело рук Молоткова, коварный, - сказал дядя Степан, надевая колесо, которое он держал в руках, на смазанную ось.

В семи километрах от мельницы вниз по течению реки Мёши есть деревня Кулаево. Там у богача Молоткова есть мельница, работающая на воде этой же реки. Он, чтобы переманить людей из Пестрецов к себе на мельницу, старается всячески навредить Филимону. Он как можно больше затыкает отверстие для течения воды у запруды, тем самым поднимает уровень воды за своей мельницей. А это снижает скорость колеса, приводящего в движение жернова мельницы Филимона. Сегодня произошло то же самое. Дядя Степан сообщил об этом самому Филимону.

Черный конь Филимона, впряженный в тарантас с сидящими на нем двумя здоровенными мужчинами, вечером, перед возвращением стада, бойко помчался в сторону деревни Кулаево.

В эту ночь работники мельницы не спали. Они наблюдали за шкалой мерной доски, указывающей уровень воды.

Петр в этот день впервые узнал о скрытых враждебных отношениях между двумя деревенскими богачами, живущими по - соседству. Узнал, что богатство и зловредность схожи.

Наконец мельники оживились. Около полуночи вода на доске с отметинами об уровне воды ушла вниз ниже черты.

Прокричали первые петухи.

На лугах по берегам Меши колеблется как густой белый дым туман от росы. По лицу ударяет влажная прохлада.

Дядя Степан, Василий, еще два мельника и Петр зашли внутрь мельницы. Зажгли фонари. Открыв канаву, пустили воду. Жернова, которыми управляли Василий с дядей Степаном, пришли в движение. Они работали с достаточной мощностью.

Закрыв мельницу, они только направились к дороге, ведущей домой, перед ними остановился запряженный вороной конь Филимона.

- Как тут дела? - спросил богач, с приподнятым настроением, сойдя с тарантаса.

- Слава богу! - ответили мельники в один голос.

- Гладенький молот этот Молотков, изощренный, исподтишка стукает. Прикидывается, что ругает своего мельника. Знаем мы, у кого в руках рукоятка дубинки.

Второй мужчина, сидевший на тарантасе, тоже сошел на землю, встряхнул половинки брюк, выпрямившись, встал в полный рост. Это был мужчина высокого роста, с ладной стройной фигурой, хотя издалека казался и худощавым, но был широкоплечим, с большими, сильными руками. Глаза играют как у коршуна, в разговор не вмешивается, изредка улыбается из-под усов, как бы подтверждая слова богача. Они долго не задержались. С таким же приподнятым настроением, с каким приехали, быстро подгоняя коня, уехали.

- По опасной дороге Филимон один не будет ездить. Знал он кого брать в товарищи - вора Афона, - сказал мельник Степан, качая головой.

23. Базар был в верхней части деревни Пестрецы, в сторону Кулаево. Оказалось, не так далеко от церкви.

Петр пришел на базар впервые. Ночная мгла еще не развеялась, поэтому базар гудел как муравейник в тени.

На дощатых столах под навесом продают масло, молоко, катык, яйца. В одной стороне мука, крупа, картофель, в другой стороне на столах - ягоды, подальше - скотина. Прямо за ними ремесленники разложили сделанные своими руками товары. Место, где расположились мастера, - самый интересный уголок базара. Народ их окружил в тесное кольцо, как во время сабантуя наблюдают за батырами. Кто-то товар выбирает, кто-то помогает товарищу выбирать, есть и такие, кто без всякой цели просто любуется миром красоты.

Больше всего Петру понравилась группа гончаров. Каких только здесь нет горшков! Хочешь большие, хочешь маленькие. Начиная от мисочек для блинов и катыка до кувшинов для пива - все есть! Сделаны они разных форм, красиво покрашены в яркие краски. Когда их задевают друг об друга, они издают, красиво звеня, свою мелодию. Как будто зазывают покупателей к себе. Около покрашенных в черный, синий, желтый цвета дуг и уздечек, украшенных медными пуговицами, суетятся покупатели, интересующиеся упряжью для лошадей.

Рядом с ними выстроились продавцы лаптей. Каждый хвалит свой товар. Чтобы привлечь внимание покупателей, что только они не наговаривают:

- Эх, лапти да лапти,

- Из лыка, лучше кожи,

- И колодка, как калоши,

- А бечевка - чистейший лен,

- С широким носом - старикам,

- И цена то так мала,

- За две копейки вам отдам!

Петру показалось, что он слышит очень знакомый голос. Подожди, кто из продавцов проговорил это? Близкий к пению этот голос снова привлек внимание всего рынка:

- Улыбаются в руках,

- В пляс пускают на ногах,

- Как сверкают, посмотри,

- Если нравятся, забери.

Глаза Петра на этот раз быстро нашли глашатая. Это же дядя Максим! Вспомнил! Когда он снимал с колодки свои лапти, он же эти куплеты напевал! Его голос придает базару, какое - то, веселье.

Петр, подойдя сзади, решил пошутить и стащил пару лаптей. Но зоркие глаза дяди Максима его тут же заметили.

- Совсем стал похожим на русского! - узнал он своего соседа.

- Кончаются? С кем приехал?

- Осталось всего 2 пары, сейчас поговорим.

Дядя Максим, когда продал последнюю пару лаптей, направился к своей лошади:

- Пойдем, посидим на телеге.

Он вытащил из кармана ржаной хлеб, отломив половину, отдал Петру. Они уселись рядышком на свежевыкошенное сено.

Петр рассказал дяде Максиму о событии, произошедшем вчера на мельнице, высказав своё недоумение. Похвалил дядю Степана.

- Оказывается, везде одно небо, одно солнце, - сказал дядя Максим. - Помещик деревни Юнусово Куропаткин тоже ссорится с помещиком Селенгушей Соколовым из-за мельницы. Куропаткин, чтобы не пускать воду на мельницу Соколова, приказал рыть канаву, чтобы Меша текла прямо. Не знаю, чем закончится.

- Зачем же богатые так поступают, у них ведь и так денег много?

- Богачи хотят обогнать друг друга. Так и живут. Богач богача, царь царя ненавидит.

- Дядя Максим, почему в нашей деревне горшки не лепят? - сказал Петр, сам не замечая, перевел разговор на другую тему.

- В Пестрецах их лепят издавна. У нас же нет таких ремесленников.

Дядя Максим собрал зеленое сено, лежавшее перед лошадью, бросил его на телегу. Поправив уздечку, приподнял и завязал седелку. Он собирался уезжать домой. Петр купил небольшой горшок и положил дяде Максиму в мешок.

- Маме, чтобы козье молоко наливать, - сказал он.

Дядя Максим окинул взглядом соседского паренька с головы до ног.

- Совсем взрослыми парнями становитесь, - сказал он радостным голосом, - вот обрадуется Александра.

Петр проводил его, сидя на телеге, до тех пор, пока лошадь не повернула к переулку.

24.

"Царь начал войну. Даже не подождали, пока уберут урожай. … Того-то взяли на войну", - хотя такие слова Петр слышал часто, хотя и видел, как под гармонь и грустные песни из деревни уходили мужчины, Петр еще не чувствовал сердцем, насколько война приносит горе и несчастья. Не зря в народе говорят: "Чужое на полке, свое - в сердце".

Сначала бедствия войны вошли в дом дяди Степана как грустная волна. Немного времени прошло, как дядя Степан ушел на войну, эта волна стала превращаться в страшную силу наподобие половодья, вышедшего из берегов реки.

Утешительными для Петра остались только добрые слова дяди Степана, сказанные им на прощание:

- Ты, Петька, не унывай, работай здесь. На мельнице голодным не будешь. Я, может быть, скоро вернусь.

Тетя Варвара с Марусей к Петру относятся хорошо, но, тем не менее, чувствуется, что в доме чего-то не хватает, как будто у солнечного круга один край откололся, одна сторона в разрывах.

Не прошло и месяца, как уехал дядя Степан, еще не закончились полевые работы, и заморозки еще не отошли, в одно такое осеннее утро в дом тети Варвары заявились урядник с богачом Филимоном.

Урядник вынул из кармана бумагу и карандаш, то ли только для виду, или в самом деле по- настоящему, что-то начал писать. Потом, ссылаясь на войну, стал домогаться Сокола:

- Мы исполнители воли царя, Варя, коня хочешь, не хочешь, заберем! - сказал урядник резко. А сам хитро улыбнулся Филимону.

- Нет, нет, скоро Степан вернется! - сказала тетя Варвара, умаляющими глазами глядя на мужчин.

Тем временем урядник с Филимоном вышли во двор. Богач открыл малые ворота полностью. Урядник вошел в конюшню и зауздал беспечно жевавшего сено Сокола. Обомлевшая тетя Варвара вдруг как бы очнулась, подошла к воротам и перегородила путь:

- На ту войну ведь ушел мой муж, хотя бы коня оставьте, божьи люди.

Филимон - богач, подталкивая ее, вынудил отступить.

- Хочешь против течения плыть, безумная женщина, если сочтут нужным, и тебя заберут вон в каменный мешок! - кричал он, брызгая слюной.

Петру хотелось защитить тетю Варвару, вырвать из рук урядника уздечку Сокола. Но он знал, что он пока бессилен рядом с этими здоровенными мужчинами.

Когда они вышли на улицу, Сокол печально заржал. Так он выразил свое предчувствие расставания с истинными хозяевами и несогласие подчиняться чужим людям.

- И сена у нас много было. Что уж было бы, если бы не тронули?

Повторяя не раз одни и те же слова, тетя Варвара плакала навзрыд. Через некоторое время то ли желание плакать ослабло, то ли пожалела притихших Марусю и Петра, протерла глаза и немного успокоилась.

Таким образом, Петр расстался в этом доме со вторым полюбившимся существом, где-то глубоко в душе приютилась вторая пустота.

25.

В один из дней Маруся сказала Петру:

- Я Сокола видела!

- Где, как видела?

- Мы с Таней зашли к уряднику поиграть с его дочерью. Вот тогда и увидела. Его закрыли в сарае.

Тоска по Соколу как смерч обуяла Петра.

- Ах, негодяй! Значит, он присвоил его. Знает, на какую лошадь зариться. Задняя дверь у сарая есть?

- Как нет? Есть!

- Украдем!

- Задняя дверь закрыта. И собака есть.

- Собака у них черная борзая? Только одна?

- Черная. Только одна.

- Вечером урядник с ней уходит на охоту. Нам надо узнать это время.

- В сарай как зайдешь, безумец?

Петр задумался. На самом деле, это дело оказалось сложным.

- Вы с Таней зайдете к их дочери Вале поиграть. Во время игры ты заходишь в сарай и откинешь защелку. А я захожу сзади, закидываю уздечку Соколу и

- А если узнают?

- Отведу в Альведино и спрячу. До возвращения твоего отца.

Смелость Петра и Марусю окрылила.

Вечером Петр, спрятав подмышкой уздечку, подошел к задним дверям сарая урядника.

Маруся зашла в дом Тани с улицы.

Скоро во дворе урядника послышались голоса щебечущих девочек. Они начали играть в прятки. Вот одна из них зашла в сарай. Откинула защелку и выбежала из сарая. Петр догадался по шагам, что это Маруся. Девочки во дворе играли недолго, ушли на улицу. Это тоже Марусина хитрость. Петр оглянулся вокруг. Если из дома кто-нибудь выйдет, есть ли место, где спрятаться? Ага! Можно спрятаться за баней, там есть оказывается и куча навоза.

Под ногами жестко, земля замерзла.

Петр тихонько открыл дверь. Сердце сжалось. Тихо ли? Не вернется ли урядник? Не наблюдает ли кто со стороны?

Внутри сарая темным- темно. Вот тихонько заржала лошадь.

- Сокол, - сказал Петр ласково, - не издавай звука, иначе пропадем.

Лошадь, кажется, узнала, стала приближаться к дверям.

- Тпру, сейчас, - сказал Петр.

Когда Петр надел уздечку, лошадь стала совсем покладистой.

До тропинки вдоль реки Петр спустился, держа лошадь за голову. Потом запрыгнул на лошадь и помчался домой.

Бесшумно завел Сокола на свое прежнее место, положил перед ним сена.

Когда вернулась Маруся, они поспешили к тете Варваре. Хотели обрадовать ее.

- Мы привели Сокола! - сказала Маруся, выплеснув наружу захлебнувшую ее радость.

- Откуда привели?

- От урядника! Украли! Петя украл.

Некоторое время, ослабевшая от неожиданности, тетя Варя не знала, что сказать. Даже когда вышла во двор посмотреть, не совсем поверила своим глазам.

- Дураки! - сказала она, придя в себя, - вы меня ведь до тюрьмы доведете.

И тут же заплакала.

- Уведите, скорее, отведите на место! Знаете, что за это будет? Отведите скорее на место!

Отступать было некуда. Когда Петр вывел лошадь во двор, Тетя Варвара велела подождать. Она вынесла из дома кусок хлеба и дала Соколу.

- Животное же, жалко же его, - сказала она.

26.

Короткие зимние дни остались позади. Оттеснив ночи, пришел февраль со своими холодными ясными днями. Соскучившиеся по теплу воробьи и синички садятся на окна домов. Ни за что не выгонишь из клетей сараев съежившихся голубей, спрятавших головы в свои перья. Окна замерзли, даже изнутри полностью покрылись снегом, что можно только соскрести.

Петр укутался с ног до головы в одежду из овечьей шкуры и шерсти. Кожаная шапка с черным мехом, короткая шуба- дубленка, покрашенная корой в желтый цвет, валенки, подшитые кожей - все это одежда дяди Степана, напоминающая о нем.

В свинарнике тепло. А на мельнице побудешь подольше - зуб на зуб не попадает. Петр туда бы вообще не ходил, но надо Василию помогать. Мука нужна. Благодаря мельнице и сами сыты, и скотине перепадает.

На втором этаже мельницы есть маленькое помещение-домик с подтопкой. Там всегда тепло. Поэтому туда заходят погреться мужчины и работающие на мельнице, и приезжающие на мельницу молоть зерно. Иногда вечерами здесь остаются ночевать обозники, возвращающиеся из Казанской пекарни за мукой. Вечера, когда они ночуют, проходят весело: возникают интересные споры, рассказываются новые известия. Ведутся разговоры и о простых солдатах, и о генералах, даже о царе.

Сегодня пятница. Обозники из Казани вернулись пораньше, чем обычно. Загрузив на сани свои мешки уже с вечера, они завезли их во двор дяди Степана, распрягли лошадей и насыпали перед ними овес. Когда Петр, накормив свиней, вышел из свинарника, они уже успели расположиться в домике мельницы. После ужина, даже не попив чаю, Петр начал одеваться.

- Опять к татарам из Казани? - сказала Маруся, протянув руку к полке, - Таня вот какие книги дала. Будем читать вслух, долго не будь!

Когда Петр зашел в домик, один из обозников наливал чай в кружку из металлического чайника, остальные двое резали хлеб и соленую рыбу. Петру знаком только один из гостей. Остальных двоих он видел первый раз. И разговаривают на русском языке. Одетый в телогрейку, в кирзовых сапогах, высокого роста, широкоплечий дядя, то ли думая, что здесь надо этому мальчику, то ли с другими мыслями, нет-нет и поглядывал на него. Телосложение и взгляд этого дяди показались Петру очень знакомыми. Но где он его видел?

- Эй, Петушок, как ты сюда попал? - сказал высокий дядя, положив нож на стол.

- Дядя Антон! Я ведь думал, что тебя поймали и посадили в тюрьму.

Петр, как ребенок, нашедший потерянную самую дорогую вещь, улыбаясь, поздоровался с Антоном - левшой.

- Сейчас поговорим, родной, на-ка, отведай городской гостинец.

Антон посадил Петра на скамью, положил перед ним один ломоть калача с куском рыбы.

Из дружеского разговора Антона и Петра остальные быстро поняли, что они близкие знакомые.

Когда спутники уснули, Антон рассказал Петру о том, что ему пришлось испытать после события того дня.

… После того, как хлестнул кнутом Глухого, Антон, не различая, где право, где лево, поскакал к густому лесу за деревней Пановка. Найдя небольшую укромную поляну, отпустил коня щипать траву. Сам, усевшись под деревом, стал думать о планах на ночь. Левша вспомнил, что завтра в Арске будет базар.

С наступлением вечера, чтобы подойти поближе к Арску, тронулся в путь. Когда осталось 10 километров, остановился в одной чащобе. Решил до рассвета отдохнуть здесь.

Около полуночи Антон проснулся от ржания коня. Вблизи послышался треск сухих веток, фырканье лошади. Рыжий Лобик заржал еще раз. Антон осторожно подошел к лошади, погладил по шее, по низу живота. Рыжий лобик приподнял уши и смотрел туда, откуда доносился шорох. Вторая лошадь, как бы говоря, что я тут рядом, тоже заржала. У Антона - Левши, кроме кнута и ножика, ничего не было. Он, открыв ножик, засунул его в наружный карман бешмета. Кнут взял в левую руку. Развязал стреноженного коня и придерживая его за голову, повел к дороге. Он задумал быстро вскочить на коня и поскакать к Арску. Но услышал сзади резкий окрик: "Cтой!". К растерявшемуся Антону подошел высокий, богатырского телосложения, красивый мужчина с обрезом в руках.

- Дай закурить, у меня свои закончились, - сказал человек с ружьем. Антон положил в его трубку табак. При свете огня ночные путники быстро узнали друг друга. Хотя близко и не общались, но иногда виделись. Богатырь с ружьем оказался известным во всей округе разбойником - жителем деревни Пестрецов вором Афоном.

- Сабантуй ведь уже прошел, что ты тут делаешь? - сказал Афон.

Он сам, хотя и не принимал участия в состязаниях, всегда сабантуй татар посещал. Там он часто видел Антона.

В народе ходила молва, что Афон - вор, бедняков не трогает, а грабит только богатых, едущих на базар. Правда или нет, но, оказывается, он умеет быть миловидным к человеку, и может завязать дружественный разговор. Уже по разговору видно, что он открытый, бесхитростный и решительный человек. Антон - Левша тоже не стал хитрить. Он рассказал о случившемся с Глухим в деревне Юнусово, о том, что в этих местах оказался, чтобы спрятаться от глаз своих врагов.

- Тебе сейчас нельзя туда возвращаться, - сказал Афон. - Уходи совсем ты оттуда! Продай коня и скройся.

- Опасное ведь дело.

- Не бойся, я помогу тебе продать. За тридцать рублей такого коня тут же купят. Дядю Афона узнает Арский базар. Я буду тебе маклером. Рубля три дашь, мне хватит.

Дорога оказалась успешной. Все прошло гладко. Левша легко устроился на работу в Казанскую пекарню.

… Все, что рассказал Антон - Левша, показалось Петру волшебной сказкой. Ему тоже захотелось попасть в захватывающие события и удивлять людей, рассказывая о них.

- Афона - вора я тоже видел, - сказал Петр, - с Филимоном они друзья. Говорят, что он не трогает жителей Пестрецов.

- Наверное, правда. Он, наверное, ходит подальше, на дорогах к базарам.

- Дядя Антон, хорошо ли в городе?

- Хорошо. Надо жить среди рабочих. Они живут дружно, в единстве. Много знают. И завтрашний день предвидят. Тебе сколько лет?

- В этом году будет пятнадцать.

- Молод ты еще, оказывается. Если возьмешь метрику о рождении, что тебе исполнилось 16 лет, то можно поехать в Казань. У Петра засияло лицо, глаза заблестели.

- А кто дает такую бумагу, дядя Антон?

- Писарь из Селенгуш. На сухой сковородке блины не испечешь, придется немного денег сунуть.

- Сколько рублей?

- Около рубля, конечно.

Для Петра это были большие деньги.

- Попробую собрать, - сказал он, веря и не веря.

- Думай, думай, - сказал Антон, - немного и мы поможем.

С этого дня Петр с нетерпением стал ждать обозников из Казани. С дядей Антоном он делился своими накопленными печалями, тревогами, облегчал свою душу. Обозники же знакомили его с городскими новостями и положением в мире.

27.

Марусина любовь к книгам стала оказывать влияние и на Петра.

В книгах, подаренных поповской дочерью, бывают интересные рассказы.

Петр тоже теперь может читать бегло, но он неправильно ставит ударения, поэтому слова получаются не складные. Маруся его терпеливо исправляет. Сегодня они прочитали рассказ Льва Толстого "Кавказский пленник". И тетя Варвара слушала с интересом, вздыхала о том, чтобы и дядя Степан, как Жилин, не попал бы в неприятные ситуации. Она не могла представить, как он там, на войне, так как от него не было никаких известий с того дня, как он ушел на фронт.

Его любимая Варвара думала, что он, наверное, в дороге и ждала, что он вот-вот войдет в дверь. Чувствуя, что и Петр с Марусей тоже живут с такой же надеждой, еще более успокаивалась. И только про себя радовалась, что у нее есть такое успокоение.

- Когда папа вернется, я тоже как Таня, поступлю учиться в гимназию, да ведь, мама? - говорит Маруся. - Вот эти книги дочитай, Петя, и ты поступишь.

Петр бросил взгляд на полку с книгами. Их читать, на всю зиму хватит. Наверное, каких только чудес в них нет! Какие только милосердные люди в них не скрываются.

Иногда вечерами Маруся учит Петра петь русские песни. Петр любит песни о геройстве.

Прошлое и будущее у человека состоит из перемен, как смена дня и ночи, зимы и лета. Состояние души то же. В природе, на небе есть не только солнце и луна, но и облака, гром и молния. В молодой душе Петра в течении дня возникает столько переживаний! После того, как Антон - Левша его заинтриговал городом, Петр стал чувствовать себя как между двух огней. Казань! Пока еще незнакомый город в его мечтах все время казался светлым, прекрасным. А Пестрецы с еле улыбающимся солнцем, слабыми ветрами с каждым днем становились тусклее, отходят назад от берегов надежды. По ночам Петру снятся путаные сны. По утрам он иногда просыпается, радуясь, а иногда - со страхом. Проснувшись, не желая расстаться с приснившимися приятными ощущениями, лежит с закрытыми глазами, хочет продолжения радостного сна. Если проснется с испугом, быстро вскакивает. Радуется, что это только сон.

Пока Петр ходил с раздвоенными мыслями, до него неожиданно докатился ветер перемен. Василия тоже забрали на фронт. Главным мельником назначили сильно кашляющего больного старика. Ему, мелочному и злопамятному, стало не нравиться, что Петр приходит на мельницу. У Петра размышления, колебавшиеся на тарелках весов: "уйти - не уйти" вдруг неожиданно резко перевесило в одну сторону. В сторону - "уйти".

У Петра теперь вся надежда была на Антона - Левшу. Каждый вечер он в оба глаза наблюдает за дорогой из Казани, с нетерпением ждет возвращения лошадей.

Середина марта. Снежный покров, превращаясь в сеточку, с каждым днем становится тоньше. Из капающих с крыш капель перед дверью во дворе и в подворотне накапливается вода. На небе появились первые вестники весны - грачи.

Когда день клонится к вечеру, на землю опускается прохлада, земля под ногами замерзает. Если выйдешь за ворота, слышно, как вдалеке скрипят полозья саней. Петр издалека узнает лошадей, едущих из Казани. У них полозья саней издают особую мелодию.

И сегодня серый аргамак Антона - Левши был первым. Петр на ходу запрыгнул на сани дяди Антона и присел на колени рядом с ним. Он помог ямщикам погрузить мешки с мукой, распрягать лошадей, занести во двор сбруи. Антон с восхищением наблюдал, как подросток набирается сил.

В домике мельницы Антон перешел к серьезному разговору с Петром. Когда узнал о его намерении уйти, вынув из котомки один рубль, отдал Петру, сказав, что деньги собраны от рабочих.

- Завтра же нужно получить бумагу о возрасте, - сказал Антон, - видишь, какой народ - рабочие, заранее протягивают руку помощи тому, кто собирается встать в их ряды. Среди рабочих не пропадешь, браток.

- Дядя Антон, а как эти деньги передать писарю?

Антон, найдя лист бумаги, что - то написал на нем, потом, сложив его пополам, вложил туда рубль. Велел отдать писарю в таком виде.

28.

Перед самым рассветом ямщики постучали в окно тети Варвары. Ожидавший только этого Петр, быстро встал, оделся.

- Я сам! - сказал он тете Варваре, начавшей спускаться с печки, и вышел во двор. Груз Антона - Левши был на два мешка меньше, чем у товарищей. Таким образом, он подготовил место, чтобы Петр ехал сидя. Когда лошадей повернули к главной дороге, по которой предстояло ехать, ямщики надели суконные чикмены с большими воротниками, по - удобнее устроились на своих санях.

Дядя Антон, укутав Петра в свой чикмен, посадил его рядом с собой. До окраины деревни лошади шли шагом, а потом побежали рысью.

Холодный воздух расширяет дыхание, дает легкость голове, мысли уносят тебя в волшебный мир.

Дорога Пестрецы - Казань. Впереди встречают незнакомые деревни, душу притягивая, ждет большой город. Позади остаются, кажущиеся светло - голубыми, заснеженные поля. Остается Альведино. Остаются Пестрецы. Остается подруга и ровесница Маруся. Нет, он еще вернется к родным местам, к друзьям и к своим родным. Прости его, Маруся, прости, тетя Варвара. Дядя Антон вам все объяснит.

Пока ехали вперед, темнота ночи оставалась позади, как доброе приветствие нового дня, по земле распластал свои крылья дневной свет.

Слабый ветер приносит целебный запах весны.

Сладкие грёзы уносят Петра к прошлым вёснам. Уносят к берегам Мёши. И в этом году весна будет весёлой. Молодёжь Альведино соберется наблюдать ледоход на Меше. Река, выйдя из своих берегов, зальет ту сторону Меши и дойдет до подножий горы деревни Пимеры. Вешние воды унесут далеко вдаль звуки гармони и песен парней и девушек.

Однажды весной Петр спросил у дяди Максима:

- Докуда плывут эти льдины? Мёша где-нибудь останавливается?

- Мёша - в Каму, Кама - в Волгу, Волга впадает в море, - ответил дядя Максим. Говорят, что Казань стоит на многоводной Волге. Петру, может удастся увидеть ледоход и на Волге.

29.

Когда Петр вышел из конторы пекарни, во дворе его ожидал дядя Антон.

- Документы отдали?

- Да.

- А расчет сделали?

- На руки - один рубль. 50 копеек удержали за то, что сжег масло.

- Не переживай. Пошли на Суконку, на мою квартиру. Всё обойдется. Ещё впереди рассвет, наступит день.

Так успокоив и обнадёжив, Антон повел его пешком до Суконной слободы.

Разные мысли проносятся в голове у Петра. Говорят: "Казань! Казань!".

И здесь, оказывается, нет ничего особенного. Не лучше ли будет вернуться в деревню насовсем. Кто ему Антон? И вчерашняя неприятность случилась не из-за него ли?

… Вчера вечером дядя Антон дал ему закрученные в тонкую трубочку два листа бумаги и сказал:

- Их никому не показывай. Как стемнеет, наклей на какие-нибудь заборы поблизости.

Это были революционные прокламации, написанные на русском и татарском языках. Петр не стал интересоваться, что это за бумаги. Он понял: если просит дядя Антон, значит это нужное дело. Засунул в истопленную печь небольшой горшочек с маслом, чтобы растопить его, и вышел на улицу. Расхаживая по тротуару туда-сюда, ждал, когда народ разойдется. Улица не так быстро освободилась от людей. Когда он, расклеив листовки, зашел в пекарню, в отделе выпечки стоял сизый дым и удушающий запах: загорелось масло в горшочке.

Утром Петра выгнали с работы. Хотели удержать полностью заработок за месяц, но когда Левша - Антон, зайдя в контору, поговорил, сказал, что знает законы, решили удержать только стоимость масла.

По пути они зашли в барак, где проживал Петр. Там у него был фанерный чемодан со всякой мелочёвкой.

Антон жил в Суконной слободе на квартире у одинокой старушки, в деревенском доме из двух комнат. Дом ее снаружи был обшит досками, крыша крыта железом. Снаружи дом смотрится аккуратным, красивым.

- Как зайдем, поздоровайся с бабушкой Ариной. Пожилые люди любят уважительное отношение, - сказал Антон, когда вошли в ворота.

Петр кивнул головой в знак согласия. Бабушка Арина встретила их добродушно, как долгожданных дорогих гостей. На столе стоял уже вскипевший медный самовар. Антон вынул из-за пазухи целую буханку хлеба и батон, положил рядом с сахарницей. Когда бабушка Арина добавила к ним горячую картошку с квашеной капустой, стол довольно пополнился. Антон представил хозяйке Петра как земляка.

- Почему он живет в бараке? У нас ведь есть место, - сказала бабушка.

Открытость и доброта бабушки Арины были неспроста. Когда она пускала Левшу на квартиру, сказала:

- У меня никого нет. Если ты согласен похоронить меня как положено, дом будет твой. Хоть завтра женись и начинай жить. Антон тоже поддержал ее идею. И обещал быть ей вместо сына.

После ужина Антон рассказал Петру об этом. Рассказал он это не потому, чтобы похвастаться, а потому, чтобы Петр чувствовал себя в этом доме спокойно и свободно.

- Не волнуйся, - продолжил Антон как обычно, - сегодня сюда должен прийти дядя Макар. Он большой человек, всем оказывает помощь. Он-мужчина, делающий добро людям. И тебе найдет толковую работу.

- А он где работает?

- На пороховом заводе, кажется, какой-то начальник. Я сам не очень интересовался.

Во дворе послышался негромкий лай соседской собаки и ее ласковое повизгивание.

-Это Сигнал так лает на Макара. Наверное, идет он.

Со скрипом открылась калитка, на крыльце послышались шаги. Антон пошел открывать дверь. Вернулся он с молодым крепким мужчиной среднего роста. Гость был одет в короткую черную дубленку, на ногах кирзовые сапоги, на голове кожаная шапка. Было заметно, что он слегка прихрамывает. Когда уселись за стол, за чаем завели неторопливую беседу.

- С молодым человеком ты же еще не познакомил, - сказал Макар и пристально посмотрел на Петра.

- Это будущий наш молодой соратник, Петя его зовут.

- Это он приехал из Пестрецов?

Антон, ответив на вопрос Макара, рассказал о том, что случилось вчера с Петром. Сказал, что надо бы его устроить на работу. Макар не торопился с ответом. Он любит подходить к проблеме издалека. Ему хотелось узнать, что знает парень о положении в мире, об общественной жизни, о его политических взглядах.

- Империалистическая война только на нашем заводе скольких лучших мужчин заглотила. Она ведь только царю нужна. А народ страдает. Военная власть старается отправлять на фронт самых сознательных рабочих. Боятся забастовок. Семьи тех, кто воюет на фронте, здесь страдают от голода, притесняются буржуями. Не так ли дружок, Петя?

- Правда, в деревне точно так.

Петр рассказал об уходе мельника Степана на фронт, о страданиях, которым подверглась его семья. Сказал, что здесь оказался от отчаяния и стыда, что не смог помочь тете Варваре с Марусей.

- У нас ведь еще есть будущее, - сказал Макар, - я тебя устрою на завод, и хорошие друзья найдутся. У нас разная есть работа. Скажем, пока ты будешь возить на тачке ящики на склад. Потом тебя научим работать в цеху. Зарплата будет неплохая.

Макару понравилось и социальное положение Петра, и то, что он начал различать белое от черного. В его голове укоренилась мысль: "Такие парни в огороде не растут, нельзя его упускать из рук".

30.

Приближалась весна 1916 года.

Прошел всего год, как Петр приехал в Казань. А ледоход на Волге он видит уже второй раз.

Он с детства любит смотреть на ледоход. 

Неистово бушуют на реке волны, и душа, стараясь обогнать волны, стремится к неизвестным тебе местам, свершать чудеса.

На пороховом заводе Петру стало надоедать таскать тяжелые ящики на тачке. Только обещание Макара окрыляло его. Ведь будет возможность перейти работать внутри завода.

Сегодня в конце рабочего дня Макар завел его в инструментальную комнату.

- Ты пока будешь хозяином этой комнаты. Различать названия инструментов тебя я сам научу. Ты их будешь выдавать рабочим, и принимать по списку, - обрадовал он Петра. – Сегодня в барак не возвращайся, прямо зайди к нам, дяде Антону есть серьезная просьба.

После чая Макар дал Петру секретное задание. Вынув стельки   из ботинок, туда вложили сложенные пополам листовки. Обувшись, Петр попробовал походить. Листы внутри ботинок не шуршали. Не оттого ли, что не очень толстые? Нет, ботинки и не жмут, и не скрипят.

- Эти листовки написаны против войны, - предупредил Макар, - хотя и производим оружие, мы не хотим войны. Это оружие когда-нибудь должно повернуться против самих буржуев.

Петр впервые слова “класс”, “капиталист”, “большевик” услышал от дяди Макара. И значение этих слов понял через него.

А дядя Антон чаще говорит “рабочий народ”, “пролетариат”.

Антон все еще живет у бабушки Арины. И на работу перешел туда, на швейную фабрику Суконной слободы, так как в жандармерии он был включен в список “неблагонадежных”.

- На чем приехал, пролетар? – дружески встретил Антон Петра.

- С извозчиком. Дядя Макар сказал, что в трамвае могут быть обыски.

Пока бабушка Арина хлопотала на кухне, листовки, посланные Макаром, перешли на руки Антона. Он их спрятал за фанеру, прибитую гвоздями к стене. Они оттуда будут переданы в типографию.

… Петр, чтобы замести следы, через переулок перешел на другую улицу. Остановил извозчика. Извозчиком оказался его односельчанин – однорукий Платон.

- Дядя Платон, ты меня не узнаешь, что - ли? – сказал Петр веселым голосом, садясь в сани. Однорукий Платон не знал, что ответить.

- Я сын доброго Михалашки.

- А-а. В деревню ездишь?

- Нет.

- Кхе, из деревни приезжали. Говорят, там твоя мать сильно больная лежит. Оказывается, ты и не знаешь.

Петр вот уже три месяца не получал известий из деревни.

 - Не знал, конечно. Спасибо тебе, дядя Платон, я съезжу.

 - Где работаешь? Где ночуешь?

 - На заводе работаю, живу в бараке, в Заречье.

Однорукий Платон был немногословным человеком, не стал слишком любопытствовать. Лишь только сказал:

- Далеко, оказывается, живешь.

… Петру показалось, что сегодня уличные фонари светят ярче. Он же односельчанина встретил, узнал новости!

Вдруг, затмив в душе радость, перед глазами предстали образы больной матери и старшего брата Сергея. Даже не нашел случая передать гостинцы. Надо ехать, завтра же надо поехать в Альведино.

В ту ночь Петр никак не мог спокойно спать.  Даже в момент минутного засыпания ему снились всякие сны: то он бежит по дороге Казань - Пестрецы, то ходит в Альведино. Только мать ему не приснилась. Каждый раз, просыпаясь, успокаивал себя: “Жива, наверное”. Она всегда болела перед весной.

Когда его друзья стали просыпаться, он, уже одетый, собрал дорожный мешок. Послушав советы дяди Макара, на ноги надел лапти, а ботинки положил в котомку. Лапти удобны для ходьбы в дороге, не жмут ноги. А в ботинках – прокламации, тайный подарок деревенским крестьянам от столичных рабочих.

 - В деревне тоже живут не ротозеи, и не слепые они. Действуй осторожно, - сказал ему вчера вечером дядя Макар и матери в гостинец дал один фунт сахара, чай и половину белого калача.

Друзья по бараку не стали им интересоваться, потому что они еще вечером узнали, что Петр поедет домой. Проводили, пожелав счастливого пути.

… Половину дороги парень прошел очень быстро. Сколько запряженных лошадей обогнали его, но никто не посадил его. Никому не было дела, что Петр торопится к больной матери. Он ускорил шаги. Назло путникам на лошадях, которые обгоняли его. Так как Петр шел почти что бегом, совсем устал. Один из возчиков проехал, замахнувшись на него кнутом. После этого он решил не унижаться перед другими возчиками, перестал поднимать руку.

Майское солнце делает свое дело. Оно ближе к полудню начинает своими щедрыми лучами равномерно ласкать всю поверхность земли. Пористый снег, похожий на кружевное покрывало, издав звуки разбившегося тонкого стекла, на глазах рассыпается, начинает оседать вниз.

То ли от усталости, то ли наслаждаясь весенним солнцем, или и то и другое совпали, Петр замедлил шаги. Расстегнув пуговицы бешмета, взял шапку в руки. Хотя солнце и припекало, но все еще холод от снега делал свое дело. Через некоторое время его вспотевшая голова почувствовала холодный воздух. Он снова одел на голову уже успевшую остыть изнутри шапку.

Вздрогнув от фырканья лошади сзади, отскочил в сторону от дороги. Бежавшая рысью лошадь пошла шагом, а когда дошла до Петра, совсем остановилась.

- Садись, паренек, устал, наверное, - сказал мужской голос на русском языке сзади. – Куда идешь?

- В Альведино.

- По какой дороге? Через Шалинский лес или через Пестрецы?

Петр не знал о дороге после Кулаево через Шалинский лес, он никогда не ездил по этой дороге.

- Через Пестрецы, - ответил он.

- Поехали. Я тоже в Пестрецы.

Одетый в короткое пальто, стеганые брюки, в чёсанки на ногах, богатырского телосложения, мужчина показался Петру как будто знакомым.

- Айда, Сокол, быстрее, - сказал усатый кучер, встряхнув вожжи, - что, ты Афона признаешь за дурака урядника?

“Смотри – ка, и кучер, и лошадь оказались знакомыми”, – подумал Петр. Он еле сдержал себя, чтобы не крикнуть: “Cокол, ты меня узнаешь?”

Он был так взволнован. Но перед чужим человеком не хотел выдавать себя.

Когда проехали мимо базара, Афон-вор остановил лошадь.

- Я доехал. Если бы лошадь была моя, я бы довез тебя до дома. К сожалению, лошадь урядника, - сказал он. – А то у меня и друзья есть в Альведино. В молодости мы свершали молодецкие проступки.

Магазин Филимона-богача был открыт. Перед ним несколько мужчин курили и о чем-то разговаривали.

- Не бойся, родимый, мир он как колесо, крутится и так и эдак, - сказал один из них.

“Подожди. Кто же это любил повторять эти слова?” Петр, повернувшись к мужчинам, внимательнее посмотрел на них и увидел дядю Степана, стоявшего, опираясь на костыли. “Значит, мельник вернулся раненым”, - подумал он.  Поздороваться? Он же не выполнил обещание, данное ему. Сбежал. Петра на одно мгновение охватило сомнение.

- Надо поздороваться, - сказал он, наконец, придя к твердому решению, - дядя Степан основательный человек, поймет.

Подойдя к дяде Степану, встал прямо перед ним и сказал:

- Здравствуй, дядя Степан!

Горячий спор мужчин на этом прервался.

Степан и Петр - оба в течение двух лет очень сильно изменились.

- Петька, ведь совсем парнем стал. Если бы на дороге избил, и то не узнал бы, - сказал дядя Степан, с любовью похлопав Петра по спине. А Петр по лицу мельника уловил, что он постарел, похудел, стал печальным. Но об этом ему не сказал. Зачем подливать керосин на и так страдающую душу.

Дядя Степан познакомил товарищей с Петром. Похвалил его.

- В родную деревню возвращаешься? Из Казани?

Вдруг, перестав задавать вопросы, категорически сказал:

- Сейчас к нам. Попьем чай, отдохнешь, - сказал он, - Варя и Маруся все время тебя вспоминают, скучают. Антон нам рассказал, как ты уезжал. Хотя и так понятно. Дела пошли ведь к худшему.

  … Увидев Петра, тетя Варвара и Маруся были очень удивлены и обрадовались. Больше всех радовалась Маруся. Как будто кто-то её внутри щекочет, все улыбается. Сказав смешные слова, начинает громко смеяться.  Никого не стесняется. Она поставила промокшую обувь Петра сушиться на печку, на красные кирпичи, оттуда достала ему подшитые валенки отца.

  - Пока чай готовится, попей квас, - сказал дядя Степан парню, наливая из кувшина желтый напиток. Так как Петру хотелось пить, он выпил целую кружку кваса. Внутри потеплело, мышцы разомлели.

- Кажется, это не совсем квас? – сказал он, насторожившись.

- Не сомневайся. Это только настойка смородиновая. Она от усталости пригождается.

Когда самовар оказался на столе, Петр достал из дорожной котомки, приготовленные и завернутые отдельно, чтобы поесть в дороге, кусок сахара и хлеб.

- Гостя не угощают его гостинцами, - пытались отговорить Петра хозяева, но он не отступил. Маруся нарезала хлеб, дядя Степан расколол кусок сахара на кусочки. Тетя Варвара из печки вынула сваренную на гусином жире картошку и переложила ее в миску. Получился круглый стол. Маруся села около матери, на край стола. Уши Петра слушали Степана – мельника, но глаза смотрели на Марусю. За год Маруся поправилась, и внешность ее стала аккуратнее. Вот и голубое ситцевое платье как обтягивает тело. Поэтому фигура ее смотрится стройной и приятной. Во время чаепития ее миловидные щеки, покраснев, стали еще красивее. Дядя Степан делится своими накопившимися переживаниями, тревогами. Говорят же, что нельзя таить в себе свои волнения. И с горестями, и радостями надо делиться с теми, кто тебя понимает и может разделить с тобой все: и горе, и радость. Петр знает об этом не только понаслышке, но и по своим переживаниям, испытал на себе.

- Если не работаешь, и еды ведь нет, - продолжал дядя Степан, - никто не жалеет, что с фронта вернулся с одной ногой. Когда вернулся, дома дела плохи, черт бы его побрал, еды еле- еле хватает. Пошел к Филимону просить работу. Улыбаясь из-под усов, посмотрел недолго и говорит, что на мельнице два камня износились, истерлись, мол, попробуй отшлифовать их, потом посмотрим. За четыре дня отшлифовал. У них у самих не получалось. Хвалят они меня, парень.

В воздух подбрасывают. Думаю про себя: “Если так, Филимон меня назначит старшим мельником”.  Два ведра муки дал, и все на этом. Оказывается, когда он забирал Сокола, Варюша ему резковато высказалась. Вот и мстит за это.

Петр рассказал, что приехал на Соколе, вспомнил об Афоне.

- Умный, смелый мужик, большую часть жизни разбойничает. Что интересного находит в этом? – сказал дядя Степан, - в нашем госпитале были такие парни, вот парни так парни! Ни царя не боятся, ни бога. Один из них смельчак, смеялся и пел частушки, которые сочинил сам:

                - Наш царь Николай

                  Замечательный малай,

                  Без оглядки убегает,

                  А штаны его спадают.

Были бы в Пестрецах такие парни! Показали бы они Филимону и уряднику! Таких не испугаешь даже становым.

Спокойный, немногословный, терпеливый Степан изменился, стал острословным, даже злобным. В чем причина?  Причиной всему сама каждодневная жизнь, последствия бедствий, вызванные войной.

- Я, дядя Степан, в Казани нашел интересные записки. Показать вам? – сказал Петр, пользуясь удачным моментом.

- Что пишут, покажи-ка!

Петр достал из котомки прокламации, напечатанные на русском языке. Тетя Варвара с Марусей, убрав со стола, ушли на кухню. Петр прочитал прокламацию вслух. Содержание ее было направлено против царского правительства, империалистической войны, выражало недовольство рабочих длительностью рабочего дня, мизерными размерами заработной платы. Заканчивалась она призывом к борьбе за новую, справедливую жизнь.

- Опасная записка, но правда, черт возьми. Правда!

Степан пропустил слова прокламации через сердце, как сквозь сито. Но ни одно слово не осталось в сито как отруби, как ненужное. Все   слова, как мука, просеянная сквозь мелкие сеточки сита, были дороги, были нужны.

- Оставь мне, я знаю, кому ее передать. Кому попало нельзя.

- Кому думаешь передать?

- Афону. Скажу, что нашел около мельницы, нет, перед базаром. Если отдать кому-то, прочитав, бросит в печку. А Афон не боится. Будет читать перед людьми. Он любит говорить о политике, смельчак. Если удастся, сегодня же отдам.

Петр собрался уходить.  Его лапти, положенные на горячую печку, довольно- таки высохли.

- Надень ботинки, вернись-ка в деревню как столичный человек. Лапти заверни и положи в котомку, - сказал Степан. Он на самом - деле любил Петра, - на обратном пути заходи, обязательно, смотри, парень, а то обижусь.

Когда Петр надел ботинки, стал выглядеть привлекательнее, потому что вся одежда на нем сидела ладно.

Маруся вышла его провожать.

- На обратном пути заходи, буду ждать, - сказала она.

- Мне не хотелось пить чай, я зашел только, чтоб тебя увидеть, - сказал Петр и на прощание подал руку. Ему захотелось подержать в своих ладонях мягкие руки Маруси подольше.  И Марусе так было приятнее. Они стояли без слов, глядя вниз.

- Таня принесла очень интересные книги.  Насовсем. Одну из них я подарю тебе, - начала Маруся разговор после недолгого молчания.

- Зайду, Маруся. А сегодня тороплюсь к больной, зашел по пути.

Петр направился к лесу, где на верхушках сосен висела еле заметная серость.

Продолжение следует ...

pestrecy-rt.ru