"Есть частица и его подвига"

К сожалению, в те тяжелые годы не было возможности вести строгий учет всех воинов-героев, отдавших свои жизни ради нашего будущего. Сегодня я решил рассказать о солдатской судьбе своего отца Георгия Андреевича Терякова. Он участвовал в войне с японцами на Хасане и Халхин-Голе. Прошел почти всю Отечественную войну, после тяжелого ранения в конце войны вернулся домой и долгие годы трудился в народном хозяйстве. И только нелепый аппендицит унес его жизнь в 1983 году.

Действительную военную службу Георгий Теряков проходил в конце 30-х годов на Дальнем Востоке, на границе с Манчжурией. Командование заметило смышленого новобранца и направило его на учебу в полковую школу. После окончания учебы его, уже в звании сержанта, назначают на должность командира отделения стрелкового взвода.

На Дальнем Востоке в те годы было неспокойно. Милитаристская Япония представляла территориальные претензии к дружественной нам Монголии. Устраивала военные провокации на ее границах. Первая крупная провокация японцев произошла в августе 1938 года в районе озера Хасан. Стрелковый полк, в котором служил Георгий проходил службу, был задействован в этой операции. Здесь он получил первое боевое крещение. За отвагу и умелые действия в боевой обстановке был поощрен краткосрочным отпуском.

Служба уже подходила к концу, когда в мае 1939 года японские войска вновь вторглись на территорию Монголии в районе реки Халхин-Гол. Четыре месяца провел Георгий Теряков в боях с японскими самураями, вдоволь понюхал пороха, видел смерть своих товарищей.

Мужество и отвага советских воинов на Халхин-Голе поразила самураев и надолго остудили пыл военных стратегов Японии.

Закончив службу, Георгий вернулся на родину и приступил к труду. Но недолго длилась мирная жизнь. Вскоре началась Великая Отечественная Война. С первых же дней войны сержант запаса Георгий Теряков в числе многих других был призван в армию.

Его как опытного командира, направляют в город Чебаркуль в учебное подразделение на должность помощника командира учебного взвода.

Около года прослужил Георгий в учебной части. Обучал молодых новобранцев военному искусству и провожал их на фронт. Позднее он вспоминал: «Самое тяжелое было для меня в тот период - провожать неопытных, еще необстрелянных юнцов на фронт. А я, закаленный огнем и свинцом, должен сидеть в глубоком тылу. Было обидно и жалко ребят».

Один за другими писал Георгий рапорты с просьбой направить его на фронт. И каждый раз получал отказ. И только в конце зимы 42-го его отправляют в действующую армию. Попал на 2-й Белорусский фронт. Воевал в должности помощника командира пулеметного взвода, одновременно был первым номером пулеметного расчета, того самого, которого в народе ласково называли «Максим».

Много фронтовых дорог прошел мой отец за годы войны. Сотни метров прополз на брюхе, перекидал кубометры земли. Не одну коробку патронов расстрелял он по врагу из своего станкового пулемета. Одна за другой засверкали боевые награды на груди бойца…

Был конец 44-го, советские войска вступили на польскую землю. Войска 2-го Белорусского фронта приступили к операции по освобождению польской столицы. Стрелковый полк, в котором воевал Георгий Теряков, получил приказ овладеть небольшим городком под Варшавой. После авиационной и артиллерийской подготовки батальоны пошли в наступление. Противник встретил их мощным огнем. Атака захлебнулась, за ней вторая, третья. Падали сраженные бойцы. Георгий увидел, как на бегу, согнувшись, упал командир взвода - молоденький лейтенант, один из тех вчерашних школьников, которых в тылу спешно обучали по ускоренной программе и отправляли на фронт. Как мог, оберегал Георгий своего молодого командира от опасностей, а тут не уберег.

А бой продолжался. Надо было поднимать людей в атаку. Помкомзвода старший сержант Георгий Теряков принял командование взводом и начал готовить своих солдат к очередной атаке. К этому его обязывал еще и долг коммуниста, парторга.

По сигналу своего командира взвод в составе батальона снова пошел в наступление. И снова ураганный встречный огонь. До вражеских окопов оставалось совсем немного, уже были видны перекошенные лица фашистов. Кто-то из соседнего взвода уже ворвался в траншею и там шла рукопашная. Всего два рывка оставалось сделать Георгию и его товарищам, всего два прыжка и тут совсем рядом ударил снаряд. Перед глазами встал столб огня, земли и дыма. Потом вдруг стало темно. Теряя сознание, Георгий почувствовал, что куда-то летит. А потом тишина…

По полю недавней битвы шла трофейная команда. Подбирали убитых и раненых, собирали оружие. Один из солдат этой команды вдруг заметил добротный сапог, который выглядывал из-под земли. Видимо у бойца были проблемы с обувью, и решил он приобуться. Вместе с товарищами откопали и вытащили старшего сержанта из-под земли. Георгий был без сознания, но живой.

В полевом госпитале, куда его доставили, врачи поставили диагноз: контузия в тяжелой форме, безнадежно повреждена левая рука - осколками перебило кисть, перерезаны сухожилия.

Видимо поторопился тот военный хирург, который делал операцию. Не все осколки вынул из тела. Еще долгие годы бродили кусочки немецкого металла под кожей старого солдата, а в старости начали вырываться наружу.

Долечивался Георгий в тыловом госпитале. После излечения врачи вынесли решение: к дальнейшей службе не годен, и, присудив инвалидность, комиссовали. Воевать Георгий Андреевич Теряков уже не мог, да и война близилась к концу. Была зима 45-го.

Мы, дети и внуки гордимся тем, что наш отец и дед внес свой посильный вклад в разгром фашизма, что в победе нашего народа в той жестокой войне есть частица и его труда.

И. Теряков,

с. Фершампенуаз

Челябинской области