Как живут кряшены села Авлаш в истории трех жителей деревни

В поисках старосты

Перед въездом в Авлаш (Тукаевский район) дорогу ремонтируют, навигатор отговаривает сворачивать с основной трассы влево и предупреждает о перекрытии. Риск оказывается оправдан, проехать можно, но с легкой имитацией американских горок.

Ближе к деревне сеть пропадает начисто, не появляется даже «ешечка». Поэтому искать старосту деревни приходится без современных способов. Идешь по единственной улице, вытянутой вдоль домов, прислушиваешься к лаю настороженных собак, почуявших чужаков, и спрашиваешь каждого встречного:

— Здравствуйте! А староста деревни где живет, не подскажете?

Нас сразу же послали далеко — то есть в другой конец улицы. По дороге встречаются три маленькие и не очень приветливые девочки, одна маленькая и чуть более приветливая собака, заброшенный магазин и вполне приличный небольшой медпункт, огороженный заборчиком с калиткой. Табличка на двери рассказывает, что это Авлашский фельдшерско-акушерский пункт. Полностью на татарском перечислены дни приема — все, кроме воскресенья. После 15:12 не принимают. Медпункт открыла Ирина Марсовна Зайцева, дом построила рядом с ним. В деревне она работает с 18 лет, а сейчас еще и носит статус депутата Авлаша.

Где-то недалеко, по подсказке местных, живет староста деревни. Но из дома напротив медпункта после семейного совещания нас отправляют в обратный путь.

— Вы же Римму Борисову ищете? Так она рядом с бывшей школой живет, это бело-зеленое здание. В другом конце.

На этот раз идем медленнее, рассматриваем детали: резные рамы на окнах, холмы за домами, гусей, которым устроили свой маленький бассейн у забора, много дерева и немного камня. Нас рассматривают в ответ — выглядывают из калиток, приглядываются из машин. Автомобилей много — приехали городские, чтобы отметить Сабантуй с семьей и соседями. До праздника еще часа два. Когда то самое бело-зеленое здание найдено и мы озадаченно озираемся вокруг, нам навстречу бежит староста деревни.

История первая. Староста деревни Римма Борисовна

Если продуцировать энергию от Риммы Борисовны Борисовой, можно обеспечить бесперебойную работу нескольких заводов. Ей 52 года, она не спала две ночи подряд, но владеет искусством делать сто дел в одно время и выглядеть самой бодрой среди нас, двух своих детей 27 и 29 лет и трех внуков. Нас тут же зовут в дом, усаживают за стол, нарезают хлеб, колбасу, огурцы, помидоры, наполняют кружки, отвечают на вопросы, переговариваются с детьми, увещевают внуков и сетуют, что к чаю ничего нет. Но волшебным образом стол заставлен через пять минут. Римма Борисовна сокрушается, что ее не предупредили о нашем приезде, иначе было бы чем покормить.

Пока уменьшаем запасы колбасы, из угла на нас глядит икона — Матрона Московская, святая Русской православной церкви. Объясняет это все хозяйка на очень беглом татарском языке. Оказывается, коренные жители Авлаша — кряшены.

Здесь отмечают и Семык, как у удмуртов, но в кряшенской версии. В этот день все идут на кладбище, устраивают поминки и ходят по гостям. А на Петров день — день святых апостолов Петра и Павла в народном календаре славян — местные переодеваются в национальные костюмы и устраивают традиционные игры. Праздник восточных народов России Нардуган в Авлаше отмечают всей деревней — наряжаются, ходят по домам, поют песни, собирают конфеты или еще что-нибудь.

Организацией всех праздников и занимается староста деревни. Римма Борисовна стала ею два года назад. Получилось это добровольно-принудительно — соотечественники просто поставили ее перед фактом.

— Меня женили без меня, сказали: ты можешь, и все. Прежней старосте было 70 с хвостиком лет. А я еще и помощник главы сельсовета, это тоже работа как у комсомольца — на добровольных началах.

Основная работа у нее на шинном заводе в Нижнекамске, а неоплачиваемая — здесь, в деревне. Старосте к тому же полагается собирать деньги на починку чего-либо и следить за чистотой и порядком. Стараниями Риммы Борисовны в этом году деревенское кладбище обзавелось оградой. Денег сверху тут дожидаться не привыкли, бюджет почти не выделяется, скидываются сами — так все вопросы решаются оперативнее. Иерархия власти в Авлаше своеобразная: есть депутаты деревни, есть сельсовет (тоже возглавляемый женщиной, Гульнарой Саубановной Гарифуллиной) и есть неутомимая Римма Борисовна. Как и она, местные ездят работать в город, но большая часть населения — пенсионеры. По выходным с разной периодичностью к ним приезжают дети и внуки.

— У нас тут примерно 60 домов, мы все между собой очень дружные. Раньше была школа, там еще мои дети учились, а сейчас закрылась, потому что молодежи нет. В большой деревне Иштиряково была десятилетка, осталось девять классов. Кружков для малышей нет. Город же рядом, он пожирает деревни.

Продуктового тоже нет, один раз в неделю приезжает автомагазин. В основном закупаются в городе, а пожилым продукты привозят дети. Дома в деревне, говорит Римма Борисовна, передаются от поколения к поколению, но сейчас желающих вернуться на родину все меньше.

— Мы остались здесь, это дом, в котором родилась моя бабушка, передался по наследству. Маме 73 года, она живет в первом доме. Сейчас многие здания покупают русские, дети не хотят сюда. Но я надеюсь, что смогу передать дом своим и они нас не оставят. Я не хочу переезжать, хоть и есть квартира в Челнах, где дети живут. Но я даже в новую бесплатную не перееду, останусь здесь. У нас же все условия как в городе: туалет, ванна в доме, газовое отопление, а еще баня и огород. Зачем нам город? Здесь нескучно живется, постоянно что-то организуем. А вот когда заскучаем, можно и в город съездить.

После чая Римма Борисовна проводит нас по дому, показывает иконы (они есть в каждой комнате). Их обрамляют деревянные божницы, а в спальне висят люльки под старину — тоже резные, с узорами. Оказывается, их создает местный мастер Робим. После звонка Риммы Борисовны он соглашается принять нас в гости.

История вторая. Мастер по дереву Робим Порфиреевич

Римма Борисовна выводит нас обратно на Центральную улицу. Ее название слегка отдает иронией — это и так единственная улица деревни. Вообще, есть еще Церковная, только она скорее номинальная. Раньше там стояла большая церковь, но ее разрушили большевики после революции. Сейчас на этом пригорке проводят Сабантуй. Остатки церкви еще сохранились, а восстанавливать ее не на что. Некоторые дома на Центральной выглядят очень возрастными — и у самой деревни длинная история. Она основана в XVIII веке под названием Верхний Авлаш — приставку со временем убрали.

Пока идем к дому мастера Робима, Римма Борисовна показывает по сторонам: вот там стоит слегка приунывшая елка, зимой она выглядела совсем по-другому. Рядом с ней прямо на улице жители деревни расставили столы и вместе встретили Новый год. Каждый принес что-то к столу (и обязательно бэлеш), а потом пускали салюты.

— Эй, Римма, что, проверка приехала?
— Юк, кызлар Казандан!

По пути местные обмениваются со старостой шутками.

На дом Робима Дорофеева мы засматривались еще до этого — деревянные резные рамы на окнах. Первым делом нас встречает лаем Малыш, он, кажется, вполне добрый, но слишком добросовестный пес.

Хозяин сидит в кресле перед дверью дома и благосклонно нам кивает, все обязанности вроде пригласить внутрь, предложить чай и провести экскурсию берет на себя его жена, Люция Николаевна.

— Все своими руками: тумбочка, двери, столы, стулья, скамейка, наличники. Икона — тоже ручная работа, только ее бисером сестренка вышила. А божницы сделал Робим.

В спальне кровати тоже самодельные. И рамки с фотографиями, и столешницы. За спиной Люции Николаевны появляется сам мастер и на вопрос «А этот стол откуда?» иронично отвечает:

— Купили конечно! Как и все остальное.

Больше таких вопросов не задаем. Попозировать Робим Порфиреевич соглашается после уговоров, а потом поскорее уводит во двор. Нас ведут в святая святых — мастерскую. Построить под нее здание помогали друзья и родственники, получилось одно просторное помещение и второе поменьше. В первом полутьма, доски, недоделанные изделия и большой стол, здесь идет основная работа руками. В соседней комнате разложены чертежи, а на стене — герб России и большой портрет Владимира Ильича. Когда Робим Порфиреевич оказывается под ним, сходство налицо: усы, выражение. После такого замечания мастер смеется:

— Дедушку Ленина я повесил как передовика производства. А герб России с зоны — его там кто-то вырезал, чтобы повесили в военном госпитале в Челнах, где я тогда работал. Но начальнице не понравилось, сказала, что нужно выбросить и поменять на простое фото герба. Вот я и забрал, нельзя такое выбрасывать — это же чья-то работа.

Основной заработок Робиму Дорофееву приносит должность инспектора в аэропорту, а дерево — просто хобби с детства. О своем бизнесе он никогда не думал, потому что хочет заниматься резьбой только по настроению. Почти в каждом доме в Авлаше есть что-то, сделанное его руками. Изделия заказывают и городские, но если заказ Робиму Порфиреевичу неинтересен, он за работу не берется. В деревне Дорофеевы живут 25 лет, этот дом достался по наследству от отца Робима. А в Авлаш они с Люцией Николаевной переехали вместе — их семье скоро будет 40 лет.

— Мы познакомились в деревне Бурды. Робим приехал в гости к родным и увидел меня на улице. Так мы и стали парой, с восьмого класса…

История третья. Мотоциклист Сергей Ковалевский

По улице в сторону площадки для празднования Сабантуя мы идем под тарахтение мотора. Туда-сюда по дороге катается колоритный персонаж — мотоцикл, желтые очки, благородная седина и лицо, которое достойно смотрелось бы среди каста в «Неудержимых». К такому немного страшно подходить, но мы решаемся.

Мотоциклист останавливается у ворот, за которыми стоят два здания: одно старинное и полуразрушенное с виду, второе — обычный приземистый деревенский дом. Сергей рассказывает, что приезжает сюда на лето к родителям из Елабуги. В Авлаше находится мастерская, где он восстанавливает «Ижи»: через интернет находит для мотоциклов запчасти, изготовленные в СССР, и заменяет ими китайские. В кругу любителей «Ижей» у него уже сложившаяся репутация, спасибо сарафанному радио. Мотоциклы привозят из разных регионов. Сергей даже создал свое сообщество из местных и устраивает совместные выезды.

Старинное здание оказывается мастерской, уже перед входом друг за другом пристроились три «Ижа».

— Вот этот из Башкирии, за ним скоро приедут. А тут у меня пещера Аладдина, так сказать, — главный сборочный цех и рядом склад. Там стоит моя Ласточка, она самая лучшая во всей округе — я на нее долго запчасти собирал, отборные, очень мягко работает. Двигатель на оружейном заводе изготовлен. А катать на мотоцикле я начал в 14 лет.

Чтобы рассмотреть технику, приходится напрячь зрение — в каменном помещении темно и прохладно. На складе, где стоит та самая Ласточка, через дыру в стене кинематографично падает рассеянный свет. Она только часть коллекции Сергея, в его мотопарке еще девять мотоциклов. Каждый год через эту мастерскую проходит по 35–50 мотоциклов, за десять лет мастер починил около 400. Чем занимался раньше, Сергей отвечает очень неохотно:

— До этого я в армии служил, можно сказать, а сейчас взялся за хобби, это еще и прибавка к пенсии. А фамилию обязательно называть? Она у меня громкая — Ковалевский.

После экскурсии по мастерской (в здании, которому лет 150, по словам Сергея) мотоциклист предлагает прокатиться. Предложение, от которого нельзя отказаться, несмотря на волнообразную по рельефу деревенскую дорогу — все кочки пришлось подсчитать лично.

Деревенские тусовки

Ближе к двум музыка и разговоры с площадки, где пройдет Сабантуй, становятся громче и веселее. К месту съезжаются машины и идут толпы — загадка, как столько людей вмещает одна небольшая деревня из одной (почти) улицы. Много молодых семей с детьми — это все городские, приехавшие на родину ради праздника. Бабушки, дедушки нарядные — на ком-то щегольски надвинута шляпа в стиле Дикого Запада, кто-то достал лучшее платье и надел цветастый платок. Кажется, это не просто народный праздник, а официальное торжественное событие, к которому готовились задолго до.

Примерно так и происходит — подготовкой занимается актив деревни, он собирает на праздник деньги, продумывает программу выступлений, закупается подарками, а часть отдают местные. Накануне Сабантуя односельчане ходят по домам и берут все, чем хозяева готовы поделиться: платки, полотенца, что-то по мелочи. В этом году на подарки удалось собрать 52 тысячи — призы будущим победителям конкурсов Сабантуя везли из Набережных Челнов на «Газели», забив ее доверху. Программу составляют из традиционных национальных игр, а к ним добавляют современные.

Площадка в форме круга обрамлена скамейками и бревнами, на них сидят зрители, чуть дальше — частники с ларьками, где продаются сладкая вата, газировка, игрушки, сладости. Для детей установлены батуты. Праздник открывают два брата — местные знаменитости, которые поют, немного ведут и много шутят. Сначала зрители реагируют вяло, больше занятые разговорами, но потом начинаются конкурсы, и вместе с ними приходит атмосфера легкого безумия.

Вряд ли более чопорные казанские Сабантуи проводят что-то подобное: один из конкурсов заключается в том, чтобы ловить петуха всей деревней. Ошалевший пернатый с диким ором носится по поляне, а за ним бегут дети, подростки, взрослые и старики. Немного страшно быть поклеванной во время процесса, но все заканчивается благополучно — петух пойман и отправлен обратно в мешок. А соревнование среди пожилой и молодой пар разбивает зрителей на два лагеря: каждый болеет за своего кандидата. Пары на скорость должны отпилить кусок от целого бревна — так между собой соревнуются молодость и опыт. Последний, кстати, побеждает чаще. Чтобы пожилым не было скучно, для них есть отдельный конкурс — две самые возрастные бабушки деревни пьют квас. Побеждает та, что опустошит стакан быстрее. В этом году что-то пошло не так — одной из тути квас пришелся не по вкусу, и она сдалась после первого глотка. Традиционные игры здесь, конечно, тоже проводят: и бег в мешках, и бег с коромыслом с полными ведрами, и бег с ложкой, в которой нужно удержать яйцо. А между этим — танцы, песни, шутки от ведущих (все тоже местные).

Активнее всего участвуют люди среднего возраста, молодые прогуливаются вдоль площадки, смотрят и переговариваются. Их главное развлечение впереди — вечером они соберутся в лесопосадке за деревней, разожгут костер и будут болтать допоздна.

Уже через пять минут выезжаем из Авлаша. Позади остаются радостные крики и музыка. Появляется сеть.

Алсу Гусманова, Инде
Фото: Капитолина Васильева