Воспоминания этнографа Геннадия Макарова о поездке в Париж

Мое начальное знакомство с живыми фольклорными традициями поселка Париж состоялось 15-17 августа 1978 года. 14 августа я был в селе Астафьевка (Астапый ауылы), на следующий день с утра по прямой дороге я дошел до Парижа. Зашел в сельсовет, познакомился с работниками Дома культуры (на базе Дома культуры тогда работал филиал ДМШ Фершампенуаза и в этот день шли уроки игры на баяне). Вместе составили список певцов и исполнителей, знатоков нагайбакской музыки. Был рекомендован мастер-исполнитель на балалайке – думбрачы Мäрий Никандр и мы пошли в сторону его дома. Но он оказался эмоционально перевозбужденным и отказался от разговоров, так как у него этой ночью из подворья конокрады увели двух откормленных лошадей. Далее было предложено зайти к думбрачы, которого звали Чыпый Мекетä (Семенов Никита), но и он был на выезде по работе. Зашли мы и к местному скрипачу Александру Темееву (1908 г.р.), у которого, как оказалось, была серьезно больна жена. Он обещал найти возможность встретиться и сыграть местные напевы, но уже на следующий день.

Осип Тинибаев, Председатель сельского совета

Затем хореограф Дома культуры Люда Дюсьмекеева повела меня к исполнительнице народных песен и наигрышей Нине Николаевне Ишимовой (1921 г.р.), которая спела и сыграла на балалайке свыше десяти песен. Остался ночевать у Нины Николаевны. 16 августа записали еще несколько напевов и я направился дом успешного и радушного хозяина Кинзина Ивана Михайловича (1928 г.р.). Иван Михайлович хорошо играл на хромке уличные напевы Парижа (ауыл кöйлäре). Хорошо играл и имел приятный голос и его сын Михаил Иванович (1953 г.р.). Ко времени записи парижских уличных напевов подошел и скрипач Александр Семенович Темеев со своей скрипкой. Игра дуэтом на гармонике и скрипке была характерным и типичным явлением во время праздников и семейных торжеств (жыйын). К такому ансамблю часто добавлялась и балалайка.

Было приятно общаться с жителями Парижа, которые сохранили культурные традиции в быту и в общении. Все жители Парижа от мала до велика, говорили и общались между собой на родном нагайбакском языке. На слух было отчетливо слышно, что они говорят на своем традиционном диалекте, в котором сохранялась и фонетика, и лексика, которая отличалась от татарского литературного языка. Оказалось, что в селе имеется отдельный книжный магазин, в котором я обнаружил достаточно широкий ассортимент. Накупив свыше десятка книг по истории, филологии, фольклору, тут же посылкой отправил их по почте к себе домой в Казань.

Достопримечательностью Парижа был и местный аэропорт, из которого самолеты малой авиации летали в Магнитогорск. Переночевав в доме Ивана Михайловича, 17 августа я отправился на встречу по договоренности с известным гармонистом Парижа Батраевым Иосифом Кузьмичем (1914 г.р.). В селе его уважительно звали Учий ага. Он с молодых лет играл на гармонике во время вечерних игрищ (таган асты), посиделок. Он наиграл на магнитофон танцевальные, гостевые напевы (жыйын кöйлäре), а также наигрыш очень редкого старинного нагайбакского парного девичьего танца (Кара-каршы бию). Специфика танца заключалась в том, что тело танцующих девушек оставались неподвижным, при этом передвигаясь мелкими шажками (аяк ышкыб дäнне селкетмичä). Руки девушек ставились на бедра, или же руками могли делать танцевальные движения, характерные для старотрадиционных танцев народов Поволжья и Приуралья. Иосиф Кузьмич также рассказал о былом наличии в Париже традиций игры на гуслях (псалтиревидных).

Далее пой путь лежал в сторону пос. Требия, но оказлось, что надо возвращаться опять в райцентр и лишь оттуда можно будет доехать до Требии. Так удачно совпало, что И.М. Кинзину надо было ехать в райцентр по делам и он подвез меня до Фершампенуаза…

Из архивов этнографа Геннадия Макарова