Командировка на войну

23 февраля страна отметила День защитника Отечества. Хотим представить нашим читателям одного из достойнейших защитников - нашего сородича, выходца из Бакалинского района Башкортостана Анатолия Николаевича Иванова. Он проживает в Москве и работает научным сотрудником института Африки АН РФ.
Недавно увидела свет его книга "Записки военного переводчика".
3 февраля Анатолий Николаевич справил свое 80-летие.

ТРУДНОСТИ ПЕРЕВОДА

Difficulties of translation

Военным переводчиком выпускник Московского государственного института международных отношений МИД СССР Анатолий Иванов стал совершенно случайно. А тем более, специализирующийся на китайском и английском языках, он даже не помышлял оказаться вместо Дальнего Востока на Ближнем. Причем в роли бортового переводчика на бомбардировщике дальнего действия. Причиной такого жизненного поворота стали коренные изменения в большой политике страны. В начале 60-х отношения СССР с братским Китаем беспросветно ухудшились, потребность в китаистах сократилась, и на распределительной комиссии Анатолию посоветовали соглашаться на любую работу по другую сторону Великой стены. В роли спасителя молодого специалиста выступило Министерство обороны в лице 10-го Главного управления Генерального штаба. Здесь как раз боролись с дефицитом переводчиков, возникшим в связи с расширением военного и военно-технического сотрудничества СССР с развивающимися странами. Особенно это касалось стран Ближнего и Среднего Востока, а также Северной Африки. Решено было привлечь и гражданских специалистов. После данного Анатолием согласия поработать на военное ведомство ответ не заставил долго ждать.

Добро пожаловать в Египет

Welcome to Egypt

- В начале августа 1960-го наша группа новобранцев в количестве двадцати с лишним человек собрались в бюро пропусков Генштаба на Гоголевском бульваре. В «десятке» нас встретил полковник Бобров, который подробно проинформировал о военно-политической и социально-экономической обстановке в Объединенной Арабской Республике (ОАР), состоявшей в то время из Египта и Сирии, - вспоминает Анатолий Николаевич. - Лидеры молодого государства отчетливо сознавали, что проведение независимой внешней политики возможно лишь при наличии сильной армии, способной защитить суверенитет страны, а это в свою очередь требует модернизации вооруженных сил и приобретения современного оружия. После отказа США и других стран Запада на просьбу правительства ОАР предоставить военную и экономическую помощь ее руководство развернулось в сторону Советского Союза. Вслед за нашими танками, пушками и самолетами в Египет поехали военные специалисты и переводчики. 28 августа самолетом «Аэрофлота» мы вылетели в Каир. Так началась моя четырехлетняя командировка в страну пирамид.

Каир встретил восточной суетой и вечным летом. Удивляться приходилось на каждом шагу. Тем более что делали мы их в самом роскошном районе, называемом Гелиополис, где нас поселили в гостинице. Здесь процветала роскошь европейско-мавританского стиля, в который «вписались» широкие зеленые улицы, фешенебельные магазины, рестораны, бассейны, клубы и кинотеатры. «Вот повезло!» - глядя на окружающую сказку, мы уже воображали самые радужные перспективы непыльной работенки. Но их вмиг развеял первый же трудовой день. Старший группы советских военных специалистов генерал-лейтенант Александр Пожарский сообщил, что я направляюсь в военный колледж (училище) связи в группу подполковника Ивана Баранова. В мою задачу входили перевод лекций слушателям, сопровождение обсуждения учебных планов с руководством колледжа и разного рода консультаций. Помимо этого, каждый день я должен был выдавать на-гора 16 машинописных страниц рекомендаций наших советников, переложенных на английский. В дополнение ко всему - обязательный обзор местной англоязычной прессы. При этом тебя постоянно отрывают на согласование всевозможных бытовых вопросов с хозяйственниками колледжа. Так что было совсем не до местных красот. Приходилось трудиться, в буквальном смысле, на износ, осваиваясь в совершенно новой теме. Удалось лишь выбраться на пару экскурсий по историческим местам в Каире и Александрии. Тем более жесткий контроль со стороны руководства не оставлял никакой возможности на расслабление. Действовал армейский принцип: чем больше загружен подчиненный, тем меньше у него времени думать о всяких глупостях. Так что первые пять-шесть месяцев даже приходилось брать работу на дом. Здорово выручали новые товарищи. С благодарностью вспоминаю Алексея Сербина, окончившего годом раньше наш институт, который очень помог мне в трудной ситуации. Здесь, под Каиром, я и провел первый год командировки, которую после положительных отзывов специалистов о моей деятельности продлили на три года. Но трудиться дальше мне уже пришлось не только на земле, но и в небе.

Дорога в небо

Road to sky

- Осенью 1961 года группа переводчиков, в которой оказался и я, собралась после отпуска в «десятке» для отправки обратно в Каир. И вдруг новость: полетим не рейсовым самолетом «Аэрофлота», как обычно, а на бомбардировщиках Ту-16, бортовыми переводчиками. После нескольких занятий по новой специальности, во время которых учились контактам с «землей» для пересечения границ и выхода из зон контроля, отправились в Белую Церковь, - продолжает рассказ Анатолий Николаевич.

В жизни есть моменты, которые запрограммированы сбыться рано или поздно. Так случилось и с моей дорогой в небо.

Армейские трудности мне были знакомы с детства. В одиннадцать лет я поступил в Уфимское военное музыкальное училище. Учился музицировать на трубе. После окончания был направлен в 308-й полк, который дислоцировался на краю Советского Союза - в поселке на берегу бухты Проведения, на Чукотке. Служил воспитанником в полковом оркестре. После, уже на Большой земле, поменяв несколько мест, оказался в оркестре Армавирского летного училища. Вот оттуда и пошла моя любовь к самолетам. Но в итоге поехал поступать в МГИМО.

Первый раз судьба давала шанс Анатолию Иванову стать бортовым переводчиком, когда он готовился к работе в ОАР: обострилась ситуация в молодой Республике Конго. 30 июня 1960 года эта африканская страна получила независимость, а уже 10 июля стала жертвой агрессии со стороны Бельгии. Руководство Советского Союза на обращение Патриса Лумумбы о помощи заявило о готовности предоставить конголезцам 16 самолетов Ил-14. Вот на них срочно и потребовались переводчики. В 10-м управлении Генштаба начали в пожарном порядке подбирать людей. Попал в число кандидатов и Иванов. Анатолий прошел инструктаж, освоил азы воздушного сленга. Но «взлететь» ему так и не довелось. «Крылья» всей операции подрезал Судан, который категорически отказался дать разрешение на пролет советских самолетов. Группу пришлось распустить. И вот судьба снова позвала Иванова в небо.

Командир полка стратегических бомбардировщиков критически посмотрел на прибывшую в штатском «банду». Чтобы не разлагать дисциплину в части, приказал одеть всех в соответствующую форму - командированным выдали летные шлемы, стеганые ватные куртки и брюки. И еще потребовал близко никого не подпускать к самолетам, пока не научатся самостоятельно укладывать парашюты, катапультироваться из кабины, пользоваться кислородным прибором. На это ушло несколько дней, потом начались занятия по средствам связи. После сдачи общего зачета новобранцы наконец-то получили «добро» на вылет.

- Мы сразу оценили все достоинства бомбардировщика дальнего действия Ту-16, получившего в НАТО кодовое обозначение «Badger-A» («Барсук»). Он был настоящим явлением в мировом самолетостроении. Пожалуй, только американский В-52 мог потягаться с ним по долголетию. В течение 40 лет было создано около 50 модификаций Ту-16, пользующихся большим спросом в том числе и у дружественных стран. Например, эти уникальные машины до сих пор находятся в боевом строю в Китае. Одним из их преимуществ были современные средства навигации, - вспоминал Иванов. - Наша воздушная группа в составе 12 самолетов сначала совершила перелет до авиабазы Текей под Будапештом. Оттуда уже взяли курс на Египет. Спокойно пролетели Югославию, а в Греции, как бы случайно, прошлись прямо над американской военно-воздушной базой. В ответ сразу взлетели несколько истребителей, которые долго преследовали нас, требуя нашей посадки. Наивные…

Наконец мы увидели африканское побережье, дельту Нила, очертания Александрии, пустыню Сахара. Еще чуть-чуть - и грозные Ту-16 покатили по взлетной полосе военно-воздушной базы Каиро-Вест. Это был первый визит советских «дальников», которые впоследствии должны были действовать в интересах ОАР. О важности события говорил и приезд для встречи гостей вице-президента Египта Анвара Садата. В знак уважения он преподнес летному составу подарки: отрезы на костюм, рубашки и фаянсовые вазы.

После этого перелета меня оставили в авиационной группе, направив в подразделение переводчиков, обслуживающих летно-технический состав бомбардировочной и военно-транспортной авиации. Так я оказался в Исмаилии, третьем по величине городе Египта, расположенном на Суэцком канале. Город еще до конца не пришел в себя после агрессии Англии, Франции, Израиля 1956 года, совершенной в ответ на национализацию египтянами Суэцкого канала. Многие здания лежали в руинах. В Исмаилии находились стратегические пункты управления. Одним из них был штаб военного восточного округа. Наши спецы трудились в нем, а также в воинских частях и на местных базах ВВС. На одну из них меня и определили.

Кстати, авиационных подгрупп было несколько. Помимо нашей, например, была еще в истребительной авиации и авиации ПВО. Коллеги помогали египетским летчикам осваивать МиГ-21 и быть готовыми отразить налет израильской авиации на Каир, Александрию и Асуанскую ГЭС. До конца 1963 года, когда произошло объединение всех подгрупп, мы пересекались крайне редко. Каждый варился сам по себе. Зато, когда всех поселили в гостиницу в Гизе, уже могли полноценно общаться, делиться опытом и помогать друг другу. Тогда я подружился с выпускником Махачкалинского пединститута переводчиком Камалутдином Ирисхановым, с которым поддерживаю теплые отношения до сих пор.

Через три месяца работы в Исмаилии меня включили в состав экипажа самолета, который летел в Джанкой (Крым) на профилактический ремонт. Вернулся я уже на авиабазу Каиро-Вест, где наши специалисты обучали египетский летный и инженерно-технический персонал навыкам пилотирования и обслуживания Ту-16. На какое-то время я оказался единственным переводчиком на двенадцать советников. Мой день был расписан буквально поминутно. Наши специалисты старались передать все свои знания и навыки владения техникой и вооружением подопечным. Но, к сожалению, многие их советы вторая сторона внимательно выслушивала, но делала чаще всего по-своему или вовсе игнорировала. Вот и нежелание перекрасить самолеты, по предложению советников, в тон местности в песчаный цвет, как и строительство капониров, создание ложных позиций, вышло потом боком во время шестидневной войны в 1967 году. За первые часы агрессии израильтяне уничтожили на аэродромах около 270 и в воздушных боях - 60 египетских самолетов, вывели из строя 9 аэродромов, несколько радиотехнических постов ПВО, позиций зенитно-ракетных комплексов и мостов через канал. По имеющимся данным, всего было уничтожено 309 самолетов египтян из 420 имеющихся. В том числе 4 эскадрильи бомбардировщиков Ту-16 и Ил-28. Израильские летчики отлично ориентировались по сверкавшим на ярком африканском солнце самолетам и точно выходили на цель. К сожалению, в той короткой войне мы потеряли 35 боевых товарищей. Слишком дорогая цена за политические амбиции сверхдержавы.

Памятные встречи

Commemorative meetings

Их за время командировки у Иванова было много. Как говорится, профессия обязывает. А работа переводчика особенно располагает к общению и с «большими», и с «маленькими» людьми. Со временем одни уже позабылись, другие, наоборот, стали хрестоматийными. Одной из таких незабываемых встреч Анатолия Николаевича стало общение с Мухаммедом Хосни Саидом Мубараком, будущим президентом Египта. Дело в том, что начинал он свой взлет к вершине власти в военной авиации. В 1959 году Мубарак был назначен командиром эскадрильи бомбардировщиков Ту-16, единственной в ВВС Египта. Местом ее базирования стала авиабаза Каиро-Вест. Здесь он впоследствии стал командиром авиационного полка, а затем и всей авиабазы. Хосни Мубарак вполне прилично владел русским языком и часто напрямую общался с нашими летчиками и техниками. Его он изучал сначала в 1959 году на стажировке в учебном авиационном полку в городе Канте в Киргизии, затем на высших курсах в Военной академии имени М.В. Фрунзе. Я был единственным переводчиком на авиабазе, и поэтому мы находились в постоянном контакте. Мубарак, человек весьма сдержанный и немногословный, никогда не проявлял при советниках каких-то сентиментальных чувств. Однако из его отдельных прорывающихся реплик можно было понять, что перед нами типичный арабский националист, патриот. В отношениях с нами, как мне казалось, он был искренен и прост. В ходе бесед он умел не только отстаивать свои убеждения, но и прислушиваться к мнению собеседника. Это отличало его от большинства египетских военачальников. Он открыто восхищался советской военной техникой, особенно хвалил Ту-16. На занятиях «мучил» инструкторов вопросами, хотя уже к тому моменту был опытным летчиком. Чем заслужил уважение наших специалистов.

Позже наши пути пересеклись в Ходейде, где в 1963-1964 годах дислоцировалась эскадрилья египетских Ту-16, которой командовал Мубарак. Их экипажи участвовали в гражданской войне в Йемене на стороне республиканцев. Как-то стал свидетелем, как Мубарак перед строем эскадрильи отчитывал офицера за мародерство. Увидев меня, он, как мне показалось, на секунду смутился, а потом, поздоровавшись, как со старым знакомым, развел руками: мол, случается и такое.

Наказание офицеру было более чем мягким - всего-навсего перевели на другой аэродром. Повезло, что виновник был офицером, а был бы солдатом, могли бы и побить… В египетской армии широко практиковались физические наказания. Но было чувство, что их строгость совершенно не влияла на общую обстановку в войсках. Одно время наши офицеры возмущались, что заступавшие в караул египетские солдаты брали с собой одеяла и подушки. Первые же проверки караулов укрепили подозрения - часовые с комфортом дрыхли на посту. Ситуацию не изменил даже накладываемый на спавших караульных арест сроком на 45 суток. Более серьезно посмотреть на происходившее в армии, и то на короткое время, заставляли египтян итоги боевых действий, результаты которых частенько были просто плачевными. Кстати, Мубарак зарекомендовал себя отважным и умелым военным летчиком. Он был участником вооруженного противостояния в 1956 году, в период Суэцкого кризиса. В 1962 году, когда началась гражданская война в Северном Йемене, Мубарак оказался в составе египетского контингента, направленного в эту страну. Его звездный час пробил в 1972 году, когда он был назначен командующим военно-воздушными силами и одновременно заместителем министра обороны Египта. На этом посту Мубарак провел реорганизацию ВВС и стал одним из авторов плана внезапного нападения на Израиль в октябре 1973 года, впоследствии известного как война Судного дня. По итогам операции Мубарак получил звание главного маршала авиации. Шестого октября 1981 года во время военного парада исламистами был убит президент Садат. Находившийся рядом с ним Мубарак был ранен. Восемь дней спустя он занял пост президента Египта и сразу ввел в стране чрезвычайное положение. С него начал и им закончил свое тридцатилетнее правление Хосни Мубарак. В прошлом году уголовный суд Каира признал экс-президента виновным в причастности к гибели мирных демонстрантов в дни январского народного восстания 2011 года и приговорил его к пожизненному заключению. Год спустя суд постановил освободить Хосни Мубарака из-под стражи в связи со снятием с него ряда обвинений. Судить о многолетнем его правлении можно по-разному, но одно неоспоримо - три десятка лет Египет жил в относительном мире и спокойствии.

Еще одна незабываемая встреча произошла в Исмаилии, где мне посчастливилось познакомиться с группой русских эмигрантов первой волны. Однажды на пляже, заслышав русскую речь, к нам подошел пожилой человек. И… заговорил на нашем родном языке. Оказалось, он - эмигрант, покинувший Россию в 1920 году пароходом из Крыма. Как только мы стали дружески беседовать, подошли и другие соотечественники. Всем им было уже за семьдесят. Как они рассказывали, их дети участвовали во Второй мировой войне на стороне наших союзников, в составе английских и французских войск, и давно разъехались по белу свету. Они буквально ловили каждое наше слово, готовы были говорить и говорить на «великом и могучем». Конечно, мы были ограничены в контактах. Они прекрасно понимали это. Каждый раз, завидев нас, осторожно здоровались и вежливо осведомлялись о нашем здоровье. Если мы продолжали беседу, то с радостью поддерживали разговор.

В январе-феврале 1962 года я стал свидетелем визита в Египет Юрия Гагарина. Президент ОАР Гамаль Абдель Насер наградил его высшим орденом республики «Ожерелье Нила». Наша встреча с первым космонавтом произошла в культурном центре при посольстве СССР. Был еще в мае 1964 года визит Никиты Хрущева. Это был апофеоз советско-египетских отношений. В Египте с помощью Советского Союза сооружались знаменитая Асуанская плотина, сталелитейный и коксохимический комбинаты в Хелуане, алюминиевый завод в Наг-Хаммади… Всего 108 важных объектов. И все же сегодня, анализируя события тех лет, невольно приходишь к мысли, что наши политики в те годы совершили ошибку, делая ставку не на систему международных отношений, а на личность Насера. Он вел дружественную политику, но это была вынужденная мера после отказа США в помощи. И еще один немаловажный аспект: сотрудничество с Египтом накладывало на правительство СССР определенные политические обязательства, так наша страна была втянута в вооруженный конфликт в Йемене.

«Горячая точка»

«Hot spot»

В те годы и без того беспокойный Ближний Восток больше напоминал вулкан, который мог проснуться и дать жару в любой момент. В конце сентября 1962 года забурлил Йемен - северная его часть. Здесь произошел военный переворот. Подпольная организация «Свободные офицеры» силами около 60 человек легко свергла династию Хамидаддинов и провозгласила Йеменскую Арабскую Республику. Родившееся государство тут же поддержал Египет, чья служба общей разведки «Мухабарат-Элам», по сообщениям, была напрямую причастна к происшедшему. Советский Союз, как большой друг Египта, был вынужден вмешаться в гражданскую войну в Йемене на стороне республиканских сил. Москва срочно организовала воздушный мост из Каира в Сану и портовый город Ходейду. Для этого был создан сводный авиационный отряд на Ан-12. Самолеты и экипажи выделили три советских соединения военно-транспортной авиации. Они находились в оперативном подчинении египетского командования и составляли 14-ю эскадрилью 32-й бригады. На бортах самолетов красовались опознавательные знаки ВВС ОАР. Подготовка местных летчиков на Ан-12 началась только весной 1963 года. А до этого за их штурвалами находились советские пилоты. Причем нашим авиаторам приходилось выполнять не только мирные задачи. В египетском Асуане с октября 1962 по февраль 1963 года базировались пятнадцать Ту-16, переданных из состава 56-й Бреславльской бомбардировочной авиационной дивизии. Отсюда, управляемые советско-египетскими экипажами, они наносили удары по целям, находившимся в соседнем Йемене. Победа египетскому руководству нужна была любой ценой.

Мне довелось открывать воздушный мост из Египта в Йеменскую Арабскую Республику в составе экипажа майора Виктора Суворова. Это произошло буквально на следующий день после военного переворота. Два Ан-12 с экипажами из 12-й авиационной военно-транспортной дивизии под завязку загруженные техникой, боеприпасами, горючим, а также с египетской правительственной делегацией и взводом десантников на борту вылетели вечером с аэродрома Каиро-Вест, взяв курс на Сану. Самолет, где бортпереводчиком был я, взлетел первым.

С трудностями столкнулись еще на подлете к Асуану. Глубокая ночь, а взлетно-посадочная полоса оказалась неосвещенной. Обычная расхлябанность, с которой в Египте встречаешься на каждом шагу. К счастью, справились. Сели не только вслепую, но еще и удачно обошли угрожающе возвышавшуюся в начале взлетки скалу. Но настоящий сюрприз нас ждал на подлете к главному аэропорту Йемена «Эр-Рабаха», расположенному в 13 километрах к северу от Саны. Видели бы вы округлившиеся глаза пилотов, увидевших внизу короткую грунтовую полосу, упиравшуюся в служебное здание, покрытую мусором, в котором копались местные козы. Связи с аэродромом никакой. На посадку пошли на свой страх и риск. Ан-12 остановился буквально в метре от стоявшего здания. Летчики показали высочайшее мастерство. Посмотреть на чудо-технику сбежалось все местное население. Приехали и довольные новые руководители страны. Воздушный мост заработал к началу октября, вскоре численность египетского корпуса в Йемене достигла 3 тысяч военнослужащих, к середине ноября - 8 тысяч. В дальнейшем он составит около 60 тысяч личного состава. На вооружении контингента были танки, бронетранспортеры, самолеты, включая бомбардировщики Ил-28 и Ту-16. Но, к сожалению, египетские военные вели себя на территории соседей, как оккупанты, что вызвало справедливое возмущение коренного населения. В 1967 году Египет был вынужден вывести войска из Йемена. Кстати, советские потери в Йемене составили 2 советника и 8 человек экипажа Ан-12, который потерпел аварию во время взлета. Дело было рискованное. Командование понимало это, и поэтому подбор переводчиков, обслуживающих воздушный мост, осуществлялся из числа добровольцев-холостяков. При этом не имело значения, военнослужащий ты или представитель гражданского персонала. Когда в авиационной группе объявили о наборе переводчиков, желающих оказалось гораздо больше, чем требовалось. Новая страна, экзотика. Но, как только выяснилось, что полеты в Йемен далеко не туристическая прогулка и сопряжена с риском для жизни, число желающих сразу сократилось. В итоге основная тяжесть работы легла на нескольких переводчиков.

Часто доводилось работать совместно с выпускником Ленинградского пединститута им. А.И. Герцена переводчиком капитаном Анатолием Амеличевым. Он первым из нас оказался в аварийной ситуации. В самолете, в котором он находился, произошло внутреннее возгорание после взлета с аэродрома в Асуане. Экипаж все же смог посадить крылатую машину на полосу, но пожар потушить не удалось. Летчики и Анатолий чудом спаслись.

Бывали нештатные ситуации и у меня. Одна из них произошла во время полета с экипажем майора Николая Калтыгина из Витебской авиадивизии. Ночь, незнакомая взлетная полоса, на которой не горит ни один фонарь, и вдобавок ко всему, в ее начале высится скала… За нее и зацепился наш самолет. Удар был такой силы, что по фюзеляжу моментально расползлись трещины. Выпущенные задние шасси срезало, как ножом по маслу. Но летчики сумели удержать самолет от падения. Что дальше? Парашюты не помогут, слишком низкая высота. Садиться нельзя - баки полные и к тому же на борту находятся еще 43 бочки авиационного керосина на обратную дорогу. Все это горючее хозяйство могло сдетонировать при посадке. С учетом, что наш борт возглавлял воздушную группу, могли заблокировать ВПП и сорвать выполнение всей задачи. Командир остался за штурвалом, остальные взялись за топоры, чтобы вырубить в днище самолета окно. Через него можно будет избавиться от груза, мешающего открытию аппарелей. Майору Калтыгину удалось поднять самолет до 400 метров и добраться до пустынного берега Нила. Вниз полетели бочки, пассажирские кресла, кислородное оборудование. Выработав полностью топливо, пошли на посадку. Ремни безопасности больно врезались в тело. Самолет от прикосновения с полосой сразу загорелся. Пока скреблись по взлетке, отвалилась часть хвостового оперения, кусок правого, а затем и левого крыла. Как только машина остановилась, выбрались наружу. Последнее испытание: прыжок с пяти метров - и что есть мочи бегом подальше от самолета…

К моменту окончания командировки на моем счету было более 150 вылетов в составе экипажей дальней и транспортной авиации, что составило 1200 часов с лишним, проведенных в небе.

Служба и дружба

Service and friendship

Надо сказать, что не только внешняя обстановка была сложной, но и внутренняя. В стране жестко преследовали лиц, придерживающихся левых взглядов. В их число попала и члены коммунистической партии Египта. Многие ее лидеры томились в тюрьме. Начиная с 1959 года регулярно проводились антисоветские выступления, специально приуроченные к майским праздникам. Под видом обеспечения охраны велась постоянная слежка за нашими советниками, специалистами и их семьями, тайно обыскивались личные вещи, было зафиксировано несколько попыток вербовки советских граждан. И вместе с тем наши специалисты пользовались заслуженным авторитетом. В народе их называли «хубарами», то есть «знающий». Что касается отношений с офицерским корпусом, они носили вполне дружеский и деловой характер. Но не помню случая, чтобы переходили в личные отношения. Это было строго запрещено инструкциями: и нашей, и другой стороной. Хотя нередко приходилось сталкиваться с пренебрежительным отношением некоторых египетских офицеров. Характерная деталь: большинство местных офицеров наиболее уважали советников, кто был строг и требовал досконального выполнения всех требований и инструкций. Контакты с низшими чинами (капралами и солдатами) носили, как правило, ограниченный характер. Процесс обучения, особенно в авиации, тормозился невысокой квалификацией местных летчиков и безграмотностью технического состава.

Среди египтян в тот период уже была группа высших, средних и младших офицеров, инженеров и техников, прошедших обучение в советских военных училищах и академиях. Они вполне понятно изъяснялись на русском языке. Некоторые были женаты на русских девушках. Средние и младшие офицеры, инженеры и техники обычно не скрывали своего пребывания в СССР и пользовались каждой возможностью попрактиковаться в языке. Высшие офицеры, как правило, не афишировали своих познаний в русском. Но в случае неточного перевода нет-нет да и вставляли нам, переводчикам, «шпильку». Особенно доставалось только начинавшим работу и еще не освоившимся в военной специфике.

В служебной характеристике на переводчика английского языка Иванова Анатолия Ивановича, составленной в августе 1964 года, сказано: «…показал себя дисциплинированным, исполнительным, высокоподготовленным переводчиком. В совершенстве овладел устным и письменным переводами, специализируясь в основном в области авиации. Письменные переводы тов. Иванова А.Н. отличаются грамотностью и культурой оформления. Много внимания уделяет оказанию помощи молодым переводчикам в овладении навыками устного и письменного перевода, а также в вопросах поддержания деловых отношений с местными специалистами во время встреч.

За успешное выполнение специального задания Советского правительства награжден орденом Красной Звезды и представлен ко второй государственной награде». Ее Анатолий Николаевич, к сожалению, так и не получил. Сказали, что хватит и одной.

Со старшим лейтенантом в отставке Анатолием Ивановым мы встретились в Институте Африки Российской академии наук, где он трудится старшим научным сотрудником.

- В Египте после той командировки побывать так и не довелось. Поэтому все воспоминания остались в первозданном виде, - говорит Анатолий Николаевич. - С боевыми товарищами связи не теряю. Являюсь членом Объединения ветеранов войны в Египте, которое возглавляет Герой Советского Союза полковник Константин Попов. Бываю на встречах. Чаще всего, конечно, вижусь с Владимиром Шубиным, его направили переводчиком в Египет с выпускного курса, теперь работаем в одном институте. С Египта дружу с Борисом Фетисовым. А недавно пришло письмо от переводчика группы советников, находившихся в частях ПВО, Юрия Горбунова. После командировки он остался в армии. Был переводчиком, а потом преподавателем в военном училище. Теперь судьба забросила через океан, в Америку, в штат Орегона. Где у него, казалось бы, есть все. Вот только не хватает самого дорогого - боевых друзей.

Для меня Египет дорог и еще тем, что здесь я повстречался со своей супругой Натальей. Она тоже переводчик, работала в Атомном центре в Каире. Вместе уже 48 лет. А вот сын пошел в науку, но в совершенстве владеет несколькими языками. Если надо, всегда сможет продолжить семейную профессию, - улыбаясь, сказал Анатолий Иванович.

Юрий АБРАМОВ
(По материалам журнала "Боевое братство". )
Фото Виталия РАГУЛИНА