ИНДОЕВРОПЕЙСКИЕ АНТЕЦЕДЕНТЫ КВА-, КЯБ-ЕЫ-, ГРУЗ. КВА2ША КАК АРХЕТИПЫ ТЮРКСКОГО ЭТНОНИМА КРЯШЕН, А.Г. Шарафутдинова

В статье рассматривается совокупность аргументов, свидетельствующих поэтапное формирование этнонима кряшен (керэшен) как слова, выражающего нечто основное из прото-културы и религии народа, из «неизвестного слоя индоевропейской лексики» [5], на протяжении длительного времени (предположительно, конец мезолита, неолит). Осуществляется это с учетом отдельных достижений индоевропеистики, контрарно, с разницей между тем, как некоторые татароведы до сих пор пытаются связать появление кряшен в циркум-уральском регионе лишь с русификацией только части татар при Иване Грозном. Автор подчеркивает, что к обсуждению проблемы истории этнонима кряшен как культурного, так и языкового факта невозможно приступать без привлечения сравнительно-исторических и типолого-сопоставительных работ Вяч.Вс. Иванова, Т.В. Гамкрелидзе, Л.Г. Герценберга и др. [I—3], а также трудов известных археологов, краеведов России 50—90-хх гг., изучивших флору, фауну, народонаселение Восточного полушария Земли (уровни материальной и духовной культуры, технические достижения, ступени общественного развития народов).

Тезисы о ранней кряшенизации1 народа в определенном (конкретном) языковом окружении (в татарском, башкирском, удмуртском, монгольском, иранском и т.д.), с сохранением в его духовности тенгрианских традиций, языка и прочих компонентов культуры, а также тезисы, ведущие к выводу о том, что евразийские кряшены (современные, где бы они ни жили и как бы ни назывались теперь — лаишевские или мамадышские, елабуж-ские, граховские, чепецские, бакалинские, челябинские и др. — по территориальному признаку; бесарманские; нугибекские [6] — по степени организованности и по лидерству народа в микрообъединении; те, которые бытуют как типтяре, хазара и т.д.) — все по корням своим тюрки, т.е. исконно тюркские племена, автором рассматриваются с 80-х гг. прошлого столетия. Вопросы кряшен разбирались автором в ряде его трудов [6; 7], в контексте ранних тюркско-иранских языковых связей. Данная проблема исследуется как важная и сложная составляющая индоевропеистико-евразийской этнолингвистики. Индоевропейские антецеденты кга-, кгв-еп-, кгагапа, затронутые в работах Г.А. Меликишвили [5], Г.А. Климова [4], по мнению автора, подлежат серьезному рассмотрению.

В циркумуральском пространстве (в Татарстане и граничащих с ним республиках) кряшены живут, как правило, в селах, смешанно или в относительной изоляции, с представителями других национальностей. Точной статистикой их численности мы не располагаем2. Нам известны лишь отдельные районы и села, в которых кря-шены составляют основную часть населения.

Собирательный, устойчивый и исторический этноним кряшен (керэшен) ни в обиходе, ни в языкознании не расшифрован. Их прошлое связывают лишь со словом крещеный «чукынган, чукындырылган» (якобы только при Иване Грозном; христианин и все; так изображена кряшенизация данного этноса в отдельных произведениях татарской литературы, например, в драме «Зулей-ха» Г. Исхаки). Во всем остальном этот народ для татар, русских и др. — книга «за семью печатями», что в свою очередь сводит формирование кряшен со свойственной им обрядностью к одному конфессиональному (церковному, вероисповедальному) фактору и тем самым грубо искажает действительную историю народа, вводит в его сознание анахронизм, в его самочувствие —анафилаксию3. Никто не спрашивает его при этом, где и когда он обрел свой язык — например, татарский, почему этот язык является для него родным.

Дойти до архетипов этнонима кряшен нам не удавалось долго, но тем не менее мы не соглашались с тем, что он берет свое начало от слова крещеный. Наиболее успешное наше приближение к его сути произошло при знакомстве с работами грузинского историка Г.А. Меликишвили [5, с. 217—218, 222]. Наибольшая убежденность в том, что этноним представляет отголосок индоевропейской лексики, сложилась при изучении работы Г.А. Климова [4]. Несмотря на то, что Г.А. Климов только привел упомянутые выше антецеденты в расшифровке Меликишвили, без какой-либо связи с предметом наших поисков, мы пришли к выводу, что архетипы данного этнонима, наконец, найдены, они изначально заключают в себе скорее нечто из протокультуры индоевропейца, чем что-либо из его языка непосредственно, передают образно элементами kra- рог, krs-en- шершень, krazana шершень нечто относящееся к духовности, культуре человека, нечто психологическое. Поэтому при версификации происхождения слова кряшен на их основе важную роль играет выяснение того факта, нет ли среди кряшенских оберегов предмета, по форме и назначению напоминающего шершня (перепончатокрылое жалящее насекомое), не бытует ли среди кряшен на данном этапе жизни понятие «шершневого» поступка человека...

С подобным вопросом в середине 1990-х гг. мы обратились к кряшенам, в первую очередь к их интеллигенции — учителям, журналистам, поэтам. Они ответили, что такой предмет сохранился, это — детская шапка (башлык) прямоугольной формы, в верхние углы которой втачиваются бомбошки-рога якобы для запугивания нечистых сил. Кряшенские дети носят такие шапки по сей день, естественно, не понимая, почему они имеют такую форму.

С того момента началась наша более серьезная работа над изучением феномена кря-шен. В результате стало ясно, что грузинские авторы допустили в свое время существенную неточность при переводе слова шершенъ на русский язык словом овод, которому в татарском языке соответствует слово кигэвен, обозначающее насекомого, личинки которого паразитизируют в теле крупного рогатого скота (коров), а также лошадей.

Конечно, нельзя было с этим ошибочным соположением смириться. Прежде чем довести слово шершенъ до сведения современных кряшен, следовало слегка «выпрямить» его грузинскую трактовку с учетом, что фактически шершень — это по-русски не овод, а оса, по-татарски швпшэ (дикая пчела), которая в природе никогда не пара-зитизировала и не паразитизирует, а собирает мед не меньше, чем одомашненная пчела, защищает свое гнездо неистово, при этом бывает зла, кусает больно. В этом смысле шершенъ = швпшэ близок к скорпиону, а также к змее, часто с ядовитыми железами в пасти, реже — гремящей роговыми кольцами на конце хвоста. Поэтому шершенъ = швпшэ в древности у отдельных народов служил оберегом. Его образ и сейчас можно отнести к ряду оберегов, выражающих самоуважение и используемых как талисман.

Что в этом вопросе характерно и интересно, некоторые человеческие поступки, похожие на инстинкты скорпиона или змеи, как в прямом, так и в переносном смысле и сейчас являются оборонными, самозащитными, самоутверждающими, самовыражающими и т.д., но ни в коей мере не ассоциируются с паразитизмом, агрессией, самовосхвалением, самоуверенностью. Некоторые живые существа, демонстрирующие подобные качества (скорпионы, змеи, львы, раки и т.д.), нашли свое применение в астральных культах древнего мира, вошли, наряду со звездами, в астрологические календари различных народов, в учения о возможных связях, существующих между расположением небесных светил и судьбами людей, народов.

Более того, ведя отдельные поиски по выяснению архетипов этнонима кряшен, мы наталкиваемся и на другие, относительно ранние, следы индоевропеизмов, сохранившихся среди гидронимов, оронимов, ойко-нимов Евразии.

По нашему мнению, христианизация основной части кряшен произошла при первых волнах распространения этой веры в Евразии на рубеже I тысячелетия до н.э. и I тысячелетия н.э., не позднее. Иначе не мог бы этот народ иметь сегодня такие разновидности, как бесарманы, нугибеки, содержать в своем словаре большое количество иранизмов, принадлежащих разным тематическим группам, иметь такую уникальную обрядность, какую он имеет сегодня.

Антропологические черты кряшен — мезоморфный по строению пропорций тела тип; промежуточный между брахиморфно-стью (широкое туловище и короткие конечности) и долихоморфностью (узкое туловище и длинные конечности) — говорят о том, что кряшены и в этом плане индоевропеои-ды, одинаковые с тюрками вообще и с татарами в частности. В их природе присутствует одно неоспоримое качество: они в соответствии с приобретенным после тенгриан-ства православием то и дело заключали брачные узы и со славянами, позднее — с русскими, ориентируясь на их духовные ценности. В то же время сохраняли тенгриан-ские обряды; находясь в татарском окружении длительное время, использовали татарский язык как один из тюркских в качестве основной структурной системы в общении с индоевропейским (в основном со славянским, картвельским, иранским) миром (согласно учению Вяч.Вс. Иванова и др. о механизмах и характере смешения контактирующих неродственных языков). Только бесарманы в финно-угорском окружении, хазары — в иранском в значительной степени отошли от своих тюркских корней. Это обстоятельство до настоящего времени не дало кряшенам основания считать себя каким-либо иным, кроме как тюркским, этносом.

1 Понятие «кряшенизация» принадлежит татароведам, такого термина в обиходе еще не было. Поскольку процесс христианизации шел издалека, исследователям вряд ли удастся установить, как различные группы народов до современного этапа жизни подвергались кряшенизации (под давлением определенной идеологии, религии и добровольное принятие народами православия через крещение). Но пока ясно только одно: этноним кряшен не имеет прямого отношения к словам крест, крещение. Антецеденты (архетипы) у слов крещеный и кряшен разные. В данном случае нельзя сливать воедино конфессиональную обусловленность с лингвистикой.

2 На современном этапе кряшены в зависимости от окружения в переписях называют себя либо татарами, либо русскими.

3 Здесь: дискомфорт, беззащитность перед той крутой переменой в жизни этноса, которая имела место давно, но освежается в его памяти регулярно и упрощенно кем-то с целью вызвать у народа (у его организма) повышенную чувствительность (аллергию) к себе, своему прошлому, окружающему миру.

ЛИТЕРАТУРА

1. Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч.Вс. Древняя Передняя Азия и индоевропейская проблема. Временные и ареальные характеристики общеиндоевропейского языка по лингвистическим и культурно-историческим данным // Вестник древней истории - 1980. - №3 - С. 3.

2. Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч.Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры. II. — Тбилиси, 1984.

3. Герценберг Л.Г. Индоевропейский, картвельский, иранский // Актуальные проблемы иранской филологии. Труды VI Всесоюзной научной конференции по актуальным проблемам иранской филологии. — Тбилиси, 1978.

4. Климов Г.А. Древнейшие индоевропеизмы картвельских языков. — М., 1994. — 249 с.

5. Меликишвили Г.А. К вопросу о древнейшем населении Грузии, Кавказа и Ближнего Востока. — Тбилиси, 1965 (на груз. яз.).

6. Шарафутдинова А.Г. Ранние этнонимы приподнимают завесу времени над историей татар // Мирас. — Казань, 2009. — № 8. — С. 145—151.

7. Шарафутдинова А.Г. Ранние тюркско-иран-ские языковые связи (на материале контактов лексики татарского и таджикского языков). — Казань: Слово, 2010. — 280 с.

Проблемы востоковедения, 2013 год