Кряшенские демэки

Официальное наименование нашей деревни – Федотовка, но в народе называют его просто Аналык, то есть «деревня матерей». Население нашей деревни состоит из кряшен. Сохранив и законсервировав в себе некоторые старинные, возможно, еще доисламские обычаи, отголоски верований тенгрианства, кряшены упорно цепляются также за свою исконную тюркость. Причем, проявляется это упорство порой очень оригинально. Например, все заимствования подвергаются в кряшенском говоре сильной тюркизации, особенно в области фонетики. У множества тюркоязычных народов исторически отсутствовали звуки «ф», «в», «х» и «һ», которые перешли в татарский язык вместе с религией ислама от арабов, эти звуки заменяют звуками «һ», «б», «к». Поэтому кряшены вместо имени Фатима говорят Патима, Фатых переделают в Патик, Христос – Кристус, колхоз – калкуз, хач (крест) – кач, дәфтәр (тетрадь) – дәптәр и так далее. Ну, просто не умеют кряшены говорить по- другому, язык, видимо, так у них приспособлен. Или, наоборот, не приспособлен?

Как бы ни было, но кряшены, как и все уважающие себя тюрки, никогда не начнут говорить и писать с букв «р» или «ст». Это противоестественно древнетюркскому языку. Поэтому слово «рәсем» («рисунок») они произносят как «эрәсем», «рәхәт» («удовольствие») – как «ыракать», «рама» – «ырам», «стакан» – «ыстакан». А с личными именами кряшен вообще полный маскарад с представлением. Как известно, кряшены и имена носят соответственно христианские, перенятые через русский язык. Но боже мой, какой поистине высокохудожественной литературно-фонетической обработке они подвергаются! Посудите сами: все Гурьяны у кряшен становятся 

«Гүрҗәнами», Прокопии - «Күпеями», Ульяну назовут «Үлүк», Арину – «Үркәй», Родиона - Ырадибан (стало быть, няню Пушкина на кряшенский лад назвали бы «Үркәй Ырадибан кызы», то бишь Арина, дочь Родиона), Кристину – «Керечтей». Корнелия – «Курый», Антона – «Унтый», Татьяну – «Татук», Ефима – «Җәепей», Льва – «Элүп», Терентия – «Терәнтей», Кирилла – «Киркук» или «Кируш», Дарью – «Дардҗа», Марию – «Марҗа» и так далее.

В каждом селе обычно бывает по несколько человек с одинаковыми именами. Аналыкцы в этом смысле не исключение. Но у нас издавна находятся мастера придумывать разные варианты имен-близнецов и первоначальное христианское имя подвергается, таким образом, двойной тюркизированной обработке. Скажем, если в деревне проживают двое мужиков с именем Кузьма, то одного из них назовут «Көҗәмә», а другого – «Көҗей». Один из Афанасиев будет откликаться на имя «Апанас», другой на имя «Әппин». Два Константина разделяются на «Кечтәнтей» и «Күчтей». Из двух Анастасий одна станет «Начта», другая - «Начтук».

Если одно имя носят одновременно более двух человек, кряшены включают вторую и третью скорость своей фантазии. Например, раньше в нашем ауле было много женщин с именем «Александра». Помню, в одно время их было целых пять «голов». И что? Каждая из них носила свой вариант имени, и никто в деревне не путал ее с другими «тезками». А звали пять Александр соответственно «Әләксандыра», «Сандыра», «Санук», «Сандырый» и «Әләч». Четверо Григориев с гордостью носили свои кряшенские имена: «Гөргөри», «Гүри», «Герүк» и «Гөрей».

Человеку, впервые попавшему в нашу деревню, в диковинку, конечно, слушать «странный» говор кряшен. Однако я считаю, что язык нашего села, и вообще, кряшенов представляет собой чудом сохранившийся оско­лок исконной, древней тюркскости татарского народа.

В каждом селении обязательно живет хотя бы один местный «чудный» старик. Вообще-то, таких словоохотливых, острых на язык «летописных» старцев бывает по несколько человек в каждом более-менее крупном селе. В нашем Аналыке, расположенной в Закамье, где бурно развивающаяся промышленность в лице «КамАЗ»а, «ЕлАЗ»а, разных нефтеуправлений, химзаводов и прочих прелестных сооружений всосала в себя почти все совершеннолетнее население окрестных деревень, по вышеперечисленным и, вероятно, весьма уважительным причинам остались в основном «летописные» старцы, наиболее ярким представителем которых был «Җәгүр дәдәй». Давай для легкости восприятия русскоязычного читателя назовем его «Джагур Дадай», то есть дядя Егор, полностью и официально его зовут Кузьмин Егор Григорьевич. «Особо приближенные» сельчане называли его еще двухсложным именем «Үркәй Җәгүре», то есть, в переводе с кряшено-тюрко-татарского «Аринин Егор» или «Егор, сын Арины». У кряшен очень почитают мать, поэтому при обращении к человеку часто упоминают имя его матери, а не отца.

Итак, Джагур дадай был одним из самых старых жителей села, хотя не только выглядел бодро, но по-прежнему был искусным в своих ремеслах Он славился на всю округу как искусный швея, печник, плотник и пасечник. Он собственноручно чинил старые немецкие швейные машинки «Зингер», а по желанию заказчика мог перевести эти машинки на ножной ход. Причем делал эти механизмы не на станке (откуда ему взяться в деревне), а с помощью таких простых орудий труда, как молоток, напильник, плоскогубцы, ножовка, а также изобретенных им самим же хитроумных приспособлений.

Много лет Джагур дадай работал бригадиром колхозных пчеловодов. У него в личном хозяйстве насчитывалось более десяти ульев

Егор Григорьевич воевал в Великую Отечественную, участвовал во многих знаменитых боевых операциях, награжден орденом Красной Звезды и кучей медалей.

Кроме того, Джагур дадай был признанным певцом нашего аула. Как только он затянет старинные, протяжные кряшенские песни, к нему тут же присоединяются его жена Улюк джинги и сестра Супый тути. Часто они исполняют такие песни, которых не услышишь нигде в мире, кроме нашего аула. Поэтому я в свое время поспешил записать эти песнопения на магни­тофонную пленку и бережно храню их.

В то же время Джагур дадай был настоящим проказником, балагуром, шутником и весельчаком, неистощимым на выдумку, байки, анекдоты и разные занимательно-забавные истории. Он не только сочинял, но и собирал, а потом «обрабатывал» различные интересные истории и события из жизни нашей деревни и окрестных сел. Такие истории называются у татар «мэзэки», у кряшен – «демэки».

«Вчера ходил на концерт, было очень демэкно, – скажет кряшен и добавит, – вот послушайте один демэк».

Так рождались демэки, которые в обработке Джагур дадая достигали красоты гоголевских рассказов. Некоторые из этих демэков Джагур дадая я предлагаю вниманию читателей. Передаю эти рассказы почти в неизменном виде. Правда, при публикации пришлось придерживаться норм литературного языка, кроме того, я позволил себе немного свойственной любому писателю фантазии.

Итак, милости просим на огонек кряшенских демэков.

Григорий Родионов (Гарай Рахим)