Вопросы происхождения и этноконфессионального возрождения кряшен на страницах газеты «Кряшен сюзе»

Об истории происхождения кряшен, о проблемах возрождения народа газета «Кряшен сюзе» писала в разных формах на протяжении почти десяти лет. Чтобы сделать обзор всех этих публикаций, не хватило бы и нескольких конференций. Поэтому, я остановлюсь на нескольких материалах, которые были опубликованы на начальном этапе кряшенского движения, в первые годы издания нашей газеты. Моя задача – показать взгляд на кряшенскую проблему со стороны, то есть со стороны учёных, историков, этнологов, краеведов татарского и русского происхождения, людей не заинтересованных, но, в то же время, неравнодушных к вопросу возрождения кряшен, людей, пытающихся разобраться в запутанных нитях истории и дать объективную оценку ситуации, создавшейся вокруг кряшен.

Уже во втором номере газеты от 12 марта 1993 года появилась статья учёного-филолога Рифката Ахметьянова «Откуда взялись кряшены?», рассказывающая о тюркском христианстве. Как отмечает автор, согласно историческим данным, часть тюрков уже в 4-5 веках исповедовала христианство. В Византийских источниках зафиксированы факты отправления Византийскими императорами миссионеров в гунно-болгарские племена, говорится даже о переводе Библии на болгарский язык. Известен факт, что в 5-12 веках на территориях нынешних Казахстана и Киргизии жили христиане-несторианцы. В некоторых арабских источниках сообщается, что в 9-10 веках часть Волжских болгар исповедовала христианскую религию. «Языковой материал подтверждает истинность этих фактов», - пишет далее автор. – В тюркских языках, в том числе и татарском, есть слова и понятия, имеющие отношение к христианству: это само слово «чукыну» («креститься»), «Олы кон» («Великий день»), «тэре» («икона»)»…

Далее автор останавливается на истории происхождения этих слов. Слово «чукыну», отмечает он, есть во всех волжско-уральских языках, а именно у чуваш, мари, удмуртов. По происхождению слово исходит от общетюркского глагола «чокунмак». Как учёный-филолог, происхождение слова Ахметьянов сравнивает с выражением алтайских тюрков «чогын-чокын», что означает «поклонение огню, жертвоприношение огню». А корень слова происходит от «чок, чог» Алтае-саянских тюрков, от кипчакского «чок, чюк», от чувашского и татарского «чюк». «Чюк» у кряшен означает летнее жертвоприношение, отмечает автор, а раньше слово означало «жертвоприношение огню». В конечном итоге, автор делает вывод, что древнее тюркское «чог» (в современном монгольском «цог») переводится как «огонь, горящий уголь». (тат.- «учак», рус.- «очаг» – Л.Б.)

Но какое же отношение имеет огонь к обрядовому жесту крещения? Оказывается, имеет, и самое непосредственное. Дело в том, пишет автор, что древние тюрки тесно общались с поклонявшейся огню иранской народностью сууди, существует даже предположение, что тюрки произошли от них. Сам ритуал поклонения огню был похож на ритуал крещения. Затем, в самой христианской религии сильны элементы поклонения огню: зажигание свеч перед иконами, церковные лампады, Священный огонь в Иерусалиме и.т.д.

А слово «тэре» («икона»), говорит автор, это есть «Тенгри», синоним слова «Алла», т.е. «Бог». Бог небес, грома и молнии Тенгри – единый бог для всех тюрков, монголов, тунгусо-манчжур и других Сибирских народов. Начиная с 11 века, католические священнослужители развернули миссионерскую деятельность среди западных тюрков. Видимо, чтобы легче довести идею христианского Бога до народов, сравнивали его с Тенгри. Миссионерство продолжалось и в период Золотой Орды. «Есть полное основание думать, - говорит автор, - что многие кипчаки приняли тогда христианское вероисповедание».

Во времена Булгарского и Казанского ханств в Средней Азии проживали разные христиане, подмечает он и приводит к примеру армян. Следовательно, Ахметьянов приводит ещё одно оригинальное «христианское» слово, вошедшее к нам с армянского языка. Слово «хэчтеруш» у татар и «Качикруш батыр» у чуваш произошли от армянского «хачикруш», т.е. «христианин», «носящий крест», «хач таккан». Самое интересное в том, что одно и то же слово означает у соседствующих веками народов два противоположных значения. В отличие от татарского, где оно употребляется как оскорбительное, уничижительное слово (ничего из себя не представляющий, пустой, никчёмный человек), у православных чуваш оно означает положительный образ сказочного героя-богатыря.«Сегодняшние кряшены, без никаких сомнений, не состоят только из татар, насильственно крещёных в 16-18 веках, - говорит автор в своём заключении. – Среди них есть и те, чьи деды были христианами уже более чем тысячи лет. В настоящее время достаточно широко развернулись религиозные движения, - отмечает он. – Но храни нас Бог как от радикальных исламского, так и кряшенского движений. Хоть и религии разные, Бог для всех один».

В очередном номере газеты от 15 апреля того же года опубликована статья «Кряшены» тогда ещё кандидата исторических наук, молодого учёного этнолога, небезызвестного ныне кряшенам Дамира Исхакова. В отличие от предыдущего автора, Исхаков не видит в кряшенах древних тюркоязычных христиан, он пишет о классификации кряшен на «старокряшен» и «новокряшен», приводит факты обратного перехода «новокряшен» в свою исконную исламскую религию в середине 19-века.

Дальше автор описывает ход развития кряшенского движения в начале 20-века. «В 1920 году в Казани состоялся Общероссийский съезд кряшен, где образовалось два противоположных течения: одни были сторонниками «Национально-политической автономии», другие придерживались сближения с татарами мусульманами, - пишет он. - На съезде две стороны не смогли прийти к единому мнению». Дальше события разворачиваются таким образом, что под воздействием РКП(б) проводится целенаправленная работа по механическому соединению татар и кряшен методом объединения печатных изданий, образовательных учреждений, что приводит к недовольству со стороны кряшенского населения.

В результате, в 1922 году по кряшенскому вопросу создаётся специальная правительственная комиссия. «Решение кряшенского вопроса было непростым, – отмечает автор. –Три года спустя, в материалах комиссии появились следующие строчки: «сближение кряшен с татарскими массами проводилась через разоблачение лженационалистов и освобождение от влияния миссионеров и клерикальных элементов»… В это время так же широко освещалось «происхождение» кряшен, а письменность в кряшенских школах была переведена с кириллицы на арабику.«Если вспомнить большевистские методы 1920-х годов, можно понять, что это сближение никак не могло быть демократичным, - говорит Исхаков. – Чего стоит одно только разоблачение лженационалистов! – подчеркивает он. – Поэтому, на выводы, которые сделала комиссия в 1925 году, надо смотреть с критической точки зрения».

А выводы были следующие: «Большинство учителей из кряшен отказались от своих прежних взглядов, в психологии кряшенских масс… произошли значительные изменения в сближении с татарскими массами». Факты же говорят совсем о другом, отмечает далее автор. Скажем, в ходе переписи населения в 1926 году в Уральско-Волжском регионе 120 тысяч человек назвали себя кряшенами.

Безусловно, в первой четверти 20-века процесс сближения ещё не был завершён, говорит далее Исхаков. Правда, в последующие годы это расстояние уменьшается, но потенциал самостоятельного развития кряшен всё ещё остаётся. Если в последние годы среди татарского населения наблюдается рост национального самосознания, то у тех же кряшен этот процесс не может происходить по-другому. Каждый должен об этом помнить, - подчёркивает автор. — По нашему мнению, — пишет он, имея в виду то ли учёных историков, то ли представителей татарского национального движения, а может быть, и тех, и других – самая удачная формула по отношению к кряшенам написана в платформе Татарского общественного Центра (ТОЦ): «Наше движение уважительно относится к татарам (кряшенам), оставшимся в другой конфессии по историческим причинам, и считает, что дальнейший путь своего духовного развития они должны определять сами». Так, во всяком случае, считал автор статьи в газете «Керэшен сузе» Дамир Исхаков в 1993 году, такого же мнения придерживались в своё время и лидеры татарского национального движения, что вполне заслуживало уважительного и доверительного отношения к ним со стороны кряшен.

Мы, кряшены, постоянно ссылаемся на итоги переписи 1926 года, используя их как исходное количество кряшенского населения того времени. Но приведённые Исхаковым факты говорят о том, что эти цифры не могли отражать истинное количество кряшен, проживающих тогда в России. Это были люди, которые не побоялись указать свою национальную принадлежность даже после проведённой пятилетней работы с кряшенским населением и активистами кряшенского движения. Если этих смельчаков оказалось 120 тысяч 600 человек, то сколько же было кряшен на самом деле? Других цифр история не знает.

Далее появляется статья известного публициста и краеведа из Сарманово Дамира Гарифуллина «Хэлен хэлдер, курэсен…» («Видно тяжко вам, собратья…»). Уже заголовок материала говорит о понимающем, сочувствующем расположении автора к кряшенам.«В печати стали часто появляться противоречивые мнения по отношению к кряшенам, - пишет автор. – Некоторые учёные хотят видеть в кряшенах только лишь крещёных татар, а некоторые кряшены хотят назвать себя отдельным народом. Никого обвинять не собираюсь. В истории много примеров как насильственного крещения, так и говорящие о глубоких, многовековых корнях кряшен».
В подтверждение своих последних слов, Гарифуллин приводит выдержку из книги профессора Николая Воробьёва «Татары и кряшены», изданной в Казани в 1929 году: «Старокряшены, проживающие в христианстве целый ряд поколений, так и остались в нём, создав как бы особую народность с татарским языком, но своеобразной культурой».

В подтверждение этих слов, высказанных великим учёным, можно привести тысячи примеров, говорит далее автор и делает краткий исторический экскурс к языческим болгарским племенам, обращается также и к терминам «старокрещённые» и «новокрещённые».
Далее автор переходит к подробному демографическому и социальному анализу кряшенских деревень Мензелинского уезда в 18-19 веках по собранным им краеведческим материалам и документам ревизий (переписи населения). «В начале 19-века в Мензелинском уезде количество кряшенских деревень доходило до 62-х, - заключает он. – Согласно данным за 1808 год, в уезде было 17915 мужчин и 17755 женщин из кряшен».

Автор подчёркивает присутствие языческих традиций в кряшенских деревнях. «Они сохранили свои древние традиции, - пишет он. – Кряшены деревни Ляки, к примеру, верили разным духам, праздновали дни весеннего и осеннего севов. В складчину покупали крупный скот, после жертвоприношения мясо коллективно съедали, а кости разбрасывали по полю».В конце своей публикации Гарифуллин приводит выдержку из материала Татьяны Мироновой в газете «Нур» 1992 года выпуска. «Не стоит пытаться сводить нас на нет, - писала она. — Наоборот, нас нужно беречь, как удивительную часть татар, стараться сберечь и развивать особенности языка, культуры и традиций…».

«Остаётся только присоединиться к этим словам, прозвучавшим из уст кряшенки, - заключает своё выступление автор. -–Только тогда, когда будут созданы все условия для претворения в жизнь этих добрых намерений, Татарстан сможет завоевать подлинную независимость и станет Отечеством в полном смысле этого слова для всех проживающих в нём людей». В1996 году к разговору подключается известный историк и краевед из Заинска, автор «Заинской энциклопедии» Владимир Малахов с материалом «Кто крестил кряшен?».

Занимаясь в Татарском историческом архиве с документами 1921-23 годов, автор обнаружил «Сведения о населении в волостях Челнинского контона на октябрь 1923 года». Выяснилось, что из состава населения в 58916 человек 22,4 процента составляли кряшены. Внимание автора привлекли не столько цифры, сколько факт того, что до революции и в первые годы Советской власти кряшены были на равных с другими народами Татарстана в смысле записи в паспортах об их национальной принадлежности.
«В известные времена росчерком пера кряшен у нас не стало, - пишет автор, - хотя последние не согласны с официальным толкованием происхождения своего народа и заявляют о самобытности его развития».

Далее Малахов повествует о посещении кряшенских деревень Челнинского контона уже назвынным в предыдущем материале учёным-этнографом Воробьёвым в 1926 году, в чьи обязанности входило ознакомление с бытом и культурой кряшен по поручению Общества Татароведения. Интересны были заключения комиссии. Воробьёв писал, что «Оторванные от татар и не приставшие к русским, кряшены жили своей жизнью…, несмотря на наличие множества общих точек соприкосновения с татарами, кряшен нельзя отождествлять с ними и связывать возникновение этой этнической группы с их крещением»…

Этнографическая экспедиция посетила и другие районы республики. В ряде селений Свияжского контона этнографы встретились с жителями, которые называли себя «некрещёными кряшенами». Но до конца вопрос изучения кряшен доведён не был. Он был «забыт».А если предположить, что кряшены никогда не были мусульманами? – ставит вопрос Малахов. – Я имею в виду старокряшен, но не новокряшен, так как последние уже давно ушли обратно в ислам, - уточняет он. И в их числе приводит жителей сёл Аксарино и Чубуклов Заинского района.

«Сомнительно, что Булгарское государство даже в пору его расцвета было таким монолитным по языку и религии, как иногда его изображают, - пишет далее Малахов. – Скорее всего, это был конгломерат племён и народов, разноликий, многоязычный! И следовательно, по религиозным убеждениям то же самое».

Далее автор приводит целый ряд сведений и документов, подтверждающие связь народов Нижней Камы с христианством. «Первые сведения относятся к последней четверти 7-века, - пишет автор. – Это за 300 лет до крещения Киевской Руси, за 200 лет до принятия ислама булгарами и приходится на те годы, когда последние из Приазовья перекочевали в Волжско-Камский регион, потеснив аборигенов этих мест – угрофиннов», -говорит Малахов и приводит интереснейший документ.

Документ сообщал, что в 682 году епископ Исраил из Албании (было такое христианское государство на месте нынешнего Азербайджана) совершил миссию к булгарам-суварам. Вполне возможно, предполагает Малахов, духовного владыку заботили единоверцы, живущие на Нижней Каме. Некогда существовавшее государственное образование тюркоязычных племён – Великая Болгария – с юга граничило с христианскими государствами: Грузия, Армения, уже упомянутая Албания, греческие города-государства, разбросанные в Крыму и по берегам Азовского моря. Следовательно, Албанский епископ двинулся к волжским болгарам, заведомо дружественному народу для восстановления прежних культурных и духовных связей, прерванных их перекочёвкой в Нижнекамский регион. В этой связи можно предположить, что значительная часть племён прежней Великой Болгарии под влиянием христиан-соседей уже тогда исповедовала христианство, - отмечает Малахов.

Подводя итог приведённым и далее документам и фактам, автор делает вывод, что в Низовьях Камы наряду с мусульманскими существовали и христианские общины. «Почему к последним не отнести кряшен? – спрашивает он. – Ведь всем известно, что ни сегодня, ни в прошлом ни одна этническая группа, населяющая этот регион, кроме кряшен, не претендовала на подобный путь своего исторического развития. В связи с малочисленностью народа, вкрапленного в среду многочисленных, язык кряшен смешался с языками других народов и называется он сегодня татарским. Надо помнить, что в природе нет чистого русского языка, как и татарского, немецкого и французского…»

В конце своей публикации Малахов прослеживает путь кряшен на землю заинскую. После падения Булгарского государства Закамье на протяжении 250 лет стало вотчиной кочевых народов. Повторное заселение Закамья произошло уже в связи с решением правительства царя Алексея Михайловича о строительстве Закамской оборонительной черты в 1652-57 годах. С целью безопасности крепостей, воздвигаемых на Закамской черте, царское правительство приняло меры по заселению земель, прилегающих к ним, в первую очередь, кряшенами, подчёркивает Малахов. Всё-таки, единоверцы, добавляет он. Таким образом, вокруг Заинской крепости первыми были поселены жители Верхнего и Среднего Багряжа, Тонгузино, Светлого Озера и села Налим. Переселяли же крещёных татар, предположительно жителей Аксарино и Чубуклов. Процесс заселения земель затянулся на десятилетия… В подтверждение версий Малахова в отношении заселения земель, хочу провести некий параллель и перевести ход событий на земли башкирские.

Похожие на описанные Малаховым события происходили и в Уфимском уезде Оренбургской губернии. В 1734-35 годах здесь полыхали башкирско-татарские восстания против русского царя. Кряшены, населяющие часть Уфимского уезда, к восстанию не присоединились. Со стороны царского правительства этот случай не остался незамеченным. Императрицей Анной Иоанновной за верность правительству кряшены были освобождены от ясака и получили в собственность земли. А ещё одним вознаграждением стало обращение их в казачье сословие. Вскоре на месте башкирского населённого пункта Нагайбак была основана крепость Нагайбакская, которая, как и Заинская, со всех сторон была окружена населёнными пунктами единоверцев-кряшен – селениями Бакалы, Сарашлы, Килеево, Азмеево, Балыклы и.т.д.

Кряшены-казаки оправдали доверие русского царя, ознаменовав свой путь в сражениях большими победами. В 1812 году казаки Нагайбакской станицы под командованием атамана Серебрякова в составе российской армии сражались с Наполеоном в боях за Берлин и Кассель, участвовали в сражении под Лейпцигом, вошедшим в историю как «битва народов». В марте 1814 года казаки бились при Арси-сюр-об и Фершампенуазе-на-Марне, вошли в Париж.Оренбургский край, так же, как и Закамье, был на протяжении многих лет вотчиной кочевых народов: башкиры нападали на кочевавших в степи киргиз-кайсаков, киргиз-кайсаки на башкир, калмыки – на тех и других. Наконец, для установления мира было решено разделить враждующих широкой полосой казачьих поселений. Так была проложена новая сторожевая линия от Троицка до Орска протяжённостью более 400 вёрст.

Весной 1842 года казаки-кряшены из Бакалинской и Нагайбакской станиц были переселены на новолинейные земли. По ходатайству Оренбургского генерал-губернатора новолинейным казачьим поселениям были присвоены названия, связанные с победами российской армии во Франции и Германии: Кассель, Остроленка, Фершампенуаз, Париж, Треббия, Арси… Однако, слишком велика была боль разлуки с родиной, и в память о родном крае переселенцы неофициально приставили к «заграничным» поселениям названия своих деревень : Кассель-Кили, Остроленка-Сарашлы, Фершампенуаз-Бакалы… А самое большое село Париж назвали «Яна аул», то есть «Новая деревня».На новых землях кряшен приняли как «нагайбакских казаков», и это название стало впоследствии для них официальным, хотя сами они до сих пор называют себя кряшенами.

Нагайбакский район Челябинской области находится в 60 километрах от Магнитогорска, где проживает сегодня 25 тысяч человек, больше половины населения района составляют кряшены-нагайбаки. Об этом газета писала уже в 1999 году, после поездки главного редактора газеты к нагайбакам, организованной Башкирским республиканским центром кряшен.

Газета «Кряшен сюзе» на всём протяжении своего существования не изменяла выбранному направлению и оставалась газетой, освещающей кряшенскую проблематику на основании научных, исторически достоверных фактов, не оставляя места политическим амбициям и выпадам радикального толка. Как видите, на страницах газеты выступали и представители татар-мусульман, объективно и трезво оценивающие ситуацию, способные чётко разделять грани между наукой и политикой. Правда, они не делали смелых заключений и не ставили конкретных вопросов. Их выступления обычно сводились к констатации фактов, предостережению от обострения «кряшенского вопроса» и заключались призывом «давайте жить дружно». Но эти публикации соответствовали своему времени, имели тогда огромное значение и сыграли важную роль в просвещении кряшенского населения и в подъёме национального самосознания народа. Это было время прорыва информационной блокады, когда день за днём открывались всё новые и новые страницы закрытой в архивах истории, и кряшены остро нуждались в объективной и достоверной информации. Это было время, когда каждый задавался вопросом «Кто я такой?». Эти публикации ответили на множество вопросов. Ценность публикаций заключалась ещё и в том, что их авторами являлись авторитетные учёные и специалисты из среды татар-мусульман. В будущем подобных выступлений на страницах газеты становилось всё меньше.

Более конкретно выступал автор русского происхождения, солидарный, озабоченный проблемами, как выражается сам Малахов, - "единоверцев". Ориентировочно до 1996 года газета была ведущим изданием в освещении кряшенской проблематики в позитивном направлении. После 1996 и вплоть до 2001 года она стала в этом отношении единственной в республике, а ближе к переписи населения 2002 года вовсе прекратила своё существование.

Людмила Белоусова,

Заслуженный работник печати и массовых коммуникаций РТ

По материалам научной конференции, состоявшейся 23 апреля 2005 года в городе Казани "Современное кряшеноведение: состояние, перспективы"