Из этнографического очерка Е.А.Бектеевой «Нагайбаки (крещеные татары Оренбургской губернии)» (1895 г.)

[…] Предание их гласит, что они были крещены насильно, даже с орудиями пытки. Что они были крещены действительно поспешно, без руководителей, которые постепенно внушали бы им истины христианскои религии, - слишком очевидно, а что касается орудий пытки, то это в духе времен Иоана Грозного, всякий знает, как трудно склонить магометанина к какой-либо вере. Но что более всего оттолкнуло их от христианства, это личность и безнравственное поведение священников в некоторых поселках; разумеется, при подобном положении вещей нечего было и думать о восстановлении христианства. Когда эти пастыри церкви заменились впоследствии лучшими - незнание русского языка (в особен[ности] у женщин), с одной стороны, и татарского с другой - послужило новым препятствием к их сближению. Индифферентное отношение нагайбаков к вопросам не понимаемой ими религии охлаждал окончательно первоначальный пыл священников, и они жили чуждые друг другу. И до сих пор нагайбаки рассказывают некоторые курьезные случаи того времени, когда, например, робкая нагайбачка приближалась к исповеди, не имея понятия, зачем ее сюда позвали; затем вопросы на ломаном татарском языке и наивные ответы нагайбачек, обнаруживающие полное незнание значения исповеди.

В 1880 году нагайбаки впервые услышали, наконец, богослужение на татарском языке. Радостно встрепенулись они, услышав впервые на своем родном языке содержание своей веры, обрядам которой они до сих пор следовали бессознательно, с тупою покорностью. Интерес религиозный между ними возбудился. Они увидали, наконец, что обряды и таинства имеют глубокий смысл. Около этого же времени в школах и всюду стали являться в большом количестве священные книги, переведенные на татарский язык бакалавром Казанской духовной академии Ильминским. грамотные из нагайбаков умело заинтересовались этими книгами, которые стали переходить их рук в руки; распространению этих переводов много способствовали, конечно, ученики местных школ. Богослужение на татарском языке совершило чудо, то, чего не могли достигнуть в три столетия - совершилось в какие-нибудь 15 лет. Нагайбаки толпами идут в церковь, и прежняя скука на лице во время богослужения заменилась слезой умиления.

Священники теперь из нагайбаков, и в населении пользуются большим уважением. Проповеди в церквах слушаются с напряженным вниманием, и каждый, придя домой, передает смысл их тем из семейных, которые по каким-либо обстоятельствам не могли быть церкви. Особенно привлекательно для них пение церковных песней на родном языке. Пение отличается стройностью, выдержанностью и производит сильное впечатление.

Но все вышесказанное относится только к тем поселкам, где богослужение идет на татарском языке, а в остальных, где ничего подобного нет, - все по-прежнему. В настоящее время один только поселок Требий открыто отпал от христианства, жители его объявили себя магометанами. Исключительную склонность требиатцев к магометанству можно объяснить тем, что, проживая в Белебеевском уезде, они были окружены татарами. Кроме того, с переходом в христианство они были не в силах отречься совершенно от прежней религии, которая так овладела их умами и воображением.

Церковь в [поселке] Требий построена недавно. Священник не подготовлен к миссионерскому служению, а для того, чтобы бороться с ними, необходимо знать существо магометанской веры, хорошего опровержения которому, во всяком случае, представить он не может. Он в их глазах не авторитетное лицо*, «ведь сам не больше нашего знает», - говорят они ему. Если священник и озабочивается на счет утверждения их в христианстве, то все старание его обращается теперь на внешность: чтобы ходили в церковь, совершали требы и т.д. Потому что обратить их внимание на существенные стороны религии он старался, и безуспешно; они подчинили свой здравый смысл произволу татарских мулл. Поселковый атаман угрозами заставляет их крестить детей и еще более ожесточает их.

На отступление этой горсти людей высшее духовенство смотрит сквозь пальцы, резонно предоставляя их исправлению временем. На отступников смотрят как на людей безнравственных, не признавая важного религиозного убеждения. Они же искали исхода издавна неудовлетворенному религиозному чувству и нашли его в магометанстве, а потому отступление их есть дело естественное, достойное более сожаления и снисходительности, нежели осуждения. […]

Переселяя нагайбаков из Белебеевского уезда, правительство предоставило им право выбирать местожительство в крае самим. Большая половина их образовала вначале переименованные семь поселков, а остaльная часть рассеялась по русским казачьим селениям - ближе к Оренбургу**. Эти последние, поселившись в русских поселках, совершенно утратили свои природные обычаи, одежды и пр., но сносясь с татарами в Оренбурге они отчасти, хотя и тайно, предались магометанству. Так как в этих поселках русских больше, то и богослужение в церквах совершается на славянском языке. Большинство их - христиане номинально, только тщательно и старательно скрывают это от русских. Священникам оказывают почтение, но если пристальнее всмотреться в отношение их к нему, то под маской угодливости нельзя не заметить холодно-жесткую уступчивость необходимости и совершенное отсутствие искренности. Они склонны к магометанству, а сами ровно ничего не понимают в этой религии и не пристали, как говорится, ни к вашим, ни к нашим. Из обычаев, утративших свою самобытность, у них сохранился только один: празднование «Курбан-байрама». В этот лень нагайбаки ездят в поле и совершают там нечто вроде жертвоприношения. Для этого в поле приглашается татарин, который продолжительное время читает молитвы и закалывает барана. Затем это жертвенное мясо варят в котлах и съедают. Все это делается незаметным образом от русских. Татарин же колет барана, приехав на место еще накануне, и, сделав свое дело, тут же уезжает, а потому некоторые гости из русских и не подозревают всего этого.

Недавно жители Неженского поселка*** подали прошение, из которого видно, что они не желают иметь своих в обществе христина, никогда не посещающих церковь. Нагайбаки всполошились и не пропускали теперь ни одной церковной службы, но как далеки они от того чувства, каким переполнены сердца их же собратьев остроленцев, фершампенуазцев, парижан и др.

На своих отступников нагайбаки смотрят с презрением.

*Авт.сн.: Требиатский священник - бывший казак их поселка.

**Авт.сн.: Неженском, Ильинском, Подгорном, Гирьяле и Алабайтале.

***Поселок Оренбургского уезда, Оренбургской губернии. Местные нагайбаки окончательно переходят в ислам в 1908 г. Их потомки (татары-мусульмане поныне живут здесь, в поселке построена мечеть, действует мусульманский приход. 

Источник: НА РГО, разряд 26, оп.1, д.24, л.29об.-33, 35 (подлинник)

Ранее опубликовано с сокращением и редакторскими изменениями: Бектеева Е.А. Нагайбаки (крещеные татары Оренбургской губ.) // Живая старина. – 1902. – Вып.2. – С.177-181